Потому, зажмурившись, я втопила педаль газа в пол и через пару метров вывернула руль до предела. Уже с открытыми глазами. Парковка расчищена. Маневрируй, не хочу! Вправо, влево, снова вправо, пока не скинула того, кто не давал мне ехать. Куда тот скатился, мне было тоже плевать. Я жала на педаль газа, чувствуя на ресницах, точно сотню иголок, капли горячего пота.

Вперед! Только вперед! И монетка моей судьбы упала не той стороной. Я свернула не в сторону Праги, а на дорогу к особняку. Разворачиваться нельзя. И я погнала вперед. Как встретит меня барон, еще неизвестно, а вот пан Кржижановский точно перегрызет мне глотку. Нормальный не кинулся бы на машину, хоть ее б трижды угоняли!

Вперед! Вперед! Стоп… Сбавить скорость и медленно въехать в снежный тоннель. Это уже не первая попытка, а третья. Вторая была на куда более широкой машине. И оказалась удачной. Почти! Если бы не Шкода…

Я влетела в чугунные ворота и затормозила перед фонтаном, не подъезжая ко львам с парадной лестницы. С меня хватило волка!

Нормальный человек барон? Вот сейчас и проверим. Без куртки, оставшейся в Мерседесе, мокрая от пережитого и будущего страха, со всклокоченными после мытья волосами, я бежала через сугробы в мокрых насквозь войлочных тапках! По снегу к дорожке, от нее — ко льду перил. И вот я уже на крыльце. Дверь открыта. К чему запирать ее теперь…

— Верка!

Я не успела еще переступить порог и оглянулась довольно быстро. Ко мне из парка бежал карлик. Сегодня день моржа? Без тулупа, в легком свитере. Всклоченный и мокрый, судя по налипшей на лоб челке.

— Верка!

Я уже была внизу, а он, не в силах отдышаться, не мог сказать ничего, кроме моего имени. Потому просто схватил за руку и потащил за собой. К античной статуе. К скамейке. На ней кто-то лежал. Барон?

Только через три шага я поняла, что это пан Драксний. Он лежал ничком. Лицом в обледенелый чугун и доски. Я ринулась к скамейке и ступила в лужу. Черт… Здесь мартовская слякоть! И от снега идет пар. Или он идет от скамейки?

— Не трогай! — заорал Карличек, когда я протянула к старику руку.

— Что с ним? — спросила я одними губами.

— Перец в молоке. А он по привычке выпил залпом.

— Откуда?

Если бы мы говорили по-русски, я получила бы ответ — от верблюда. Но ответ был другим, польским — от Яна. Твою ж мать! Я все же потребовала перевернуть старика. Он упал на спину, точно тряпичная кукла. Лицо расползлось, сделалось раза в два больше, между чешуйками пролегли огромные кроваво-красные рытвины. Из ноздрей валил пар, он-то и растопил снег. Глаза закрыты. Тело неподвижно. Только рука, сжавшая шею, малость дергается.

— Нет! — я кричала это долго, даже когда уже содрала с плеч рюкзак.

Какое счастье, что я любитель бардака во всем: в жизни и вещах. В моей косметичке точно лежит упаковка Бенадрила, который я таскала для Толика из-за его аллергии на шерсть животных. Срок годности не важен, мы всего год как расстались…

— Подставь ладони! — крикнула я карлику и высыпала содержимое косметички: пластыри, бальзам-звездочка, капли от насморка, болеутоляющее и жаропонижающее… Лишь для мозгов у меня ничего тут не было. А вот от аллергии, к счастью, нашлось.

Я выломала таблетку себе на ладонь. Карличек догадался, что делать. Подлез под шею старика и на плечах приподнял ему голову. Теперь пан Драксний лежал на карлике, точно на подушке, а тот спокойно стоял коленями в снежной жиже. Я тоже, правда, не чувствовала холода. И брезгливости, когда дотронулась до острого и одновременно скользкого ледяного лица умирающего. Раз, и я всунула таблетку ему в рот. Два, придавила его руку своей ладонью, боясь отрывать когти от шеи, и дернула вниз, чтобы старик смог проглотить лекарство.

— Его надо отнести в дом.

Хорошо мне говорить! Нести-то карлику, а старик вдруг сделался каким-то тощим и длинным. Волочить придется.

— Надо позвать барона, — спохватилась я, и только тут меня шарахнуло: Милан не мог бросить старика в приступе. — Где барон?

Карлик смотрел на меня, не мигая, но на лице его читалась странная смесь испуга и недоумения.

— Это я у тебя должен спросить? Он же за тобой пошел.

— Пошел? — до меня ничего не доходило. Даже в микроскопических количествах.

— Ладно, скажем, побежал. Машины тут было только две. Дракон сумел долететь лишь до скамейки. Сама видишь… А ты как здесь очутилась? — спросил карлик уже совсем как-то потерянно, продолжая одной рукой держать на весу голову старика.

— На Шкоде. Одна, — я достала из кармана ключи от обеих машин.

— Я даже не буду спрашивать, как так получилось…

— И не надо. Ты не любишь, когда я ругаюсь матом, — попыталась улыбнуться я, но улыбки не получилось. Вышел оскал. — Давай вдвоем поднимем его.

Использовать халат в качестве волокуши я не рискнула и схватила старика за ноги. Карлик держал его спереди и шел спиной довольно проворно.

— Так как ты здесь очутилась? — не унимался Карличек, и я поняла, что это уже другой вопрос.

— Ошиблась дорогой.

Хотела сказать зло, а вышло против моей воли с улыбкой.

— Выходит, он до тебя докричался.

— Барон?

— Дракон! Ошейник больше не действовал. Ни на тебе, ни что, самое страшное, на волке. Из-за аллергии дракон потерял силу.

Услышав такое, я тряхнула шеей, и ошейник действительно свалился с меня и повис на ноге старика. Наверное, я успела освободиться из драконьего плена в последний момент. Пан Драксний вдруг открыл один припухший глаз: он горел сильнее, чем у пана Кржижановского. Я непроизвольно сглотнула, но шага не сбавила. В конце концов, я привезла спасительную таблетку! Хоть бы спасибо сказал! Но старик снова закрыл глаза, и мы с карликом стали осторожно поднимать его по ступенькам.

Карличек с трудом открыл ногой дверь, и мы ввалились на веранду. Затем прошли через гостиную, мимо лестницы и замерли подле тяжелой дубовой двери.

— Разворачивайся! — скомандовала я.

— Вперед ногами? — не двинулся с места карлик.

— Дурак! — не сдержалась я. — Мы же вносим в дом! И, черт возьми, легче одной рукой перехватить ноги, чем голову.

И я действительно сумела и старика удержать, и открыть дверь. Правда, пришлось помогать себе мягким местом. Ничего. Главное, я впервые зашла в гостиную без стука.

Мы уложили пана Драксния на диван и замерли. А вот мысль моя работала в удвоенном ритме. Где барон? Где он шел или бежал? Наверное, по дороге. В том состоянии, что я была и нахожусь до сих пор, я бы и слона не заметила. Пусть радуется, что я его не сбила! Лично я этому очень рада. Барон скоро вернется. Так что медлить нельзя.

— Карличек, у меня к тебе просьба…

Он к тому времени уже подложил под голову старика подушку.