Но у следующей развилки он и сам застыл в недоумении: судя по карте, здесь должен быть перекрёсток – пересечение с другим тоннелем – но вместо этого перед ними была обычная развилка.

– Эх, была не была, – Андрей принял решение, и они двинулись направо.

Шли, пока не уткнулись в самый настоящий тупик. Просто стена. Каменная. Тяжёлая. Зазоры между камнями промазаны раствором.

– Черт возьми!.. На карте этот тупик не обозначен… – Андрей растерялся, – делать нечего, разворачиваемся.

Они вернулись к предыдущей «неправильной развилке» и продолжили движение по другой ветке тоннеля.

– Этот путь должен привести к новому перекрёстку… Не к развилке, нет! На карте показан именно перекрёсток – не далее, чем в тридцати шагах, – убеждал и себя, и друзей Андрей.

Но ни через тридцать, ни через сорок шагов никаких перекрёстков не оказалось. Не было даже простых развилок. Зато тоннель значительно сузился и уменьшился по высоте. Вместо серого камня (он начинался там, где заканчивался кирпич) стены были укреплены железными прутьями, напоминавшими обручи от винной бочки – с тою лишь разницей, что здешние обручи были укреплены внутри, а не снаружи «бочки». На полу опять появилась вода, лужицы серой слизи хлюпали под сапогами.

Тоннель становился ещё уже. Ещё ниже нависал потолок. Стены влажно блестели, словно на них выступил подземный пот.

– Скоро придётся на четвереньках ползти… А потом и на пузе, – с мрачной обречённостью произнёс Виктор.

– Стойте… – махнул рукой Андрей и в очередной раз принялся изучать карту – лихорадочно бессистемно, глазами перебегая от угла к углу, от самой северной до самой южной точки.

Агриппина и Виктор молча наблюдали за его метаниями. Им уже было ясно: Андрей не знает, где они находятся и куда ведёт их эта ветка тоннеля. Прежние представления оказались неверными. И неважно, карта ли неправильно составлена или они пропустили некую развилку, какой-нибудь перекрёсток из-за невнимательности своей…

– Может, повернём назад?.. – тихо предложила Агриппина.

Андрей поднял голову:

– Если через десять шагов нам не встретится никакого реального ориентира – возвращаемся, – он махнул фонарём, и все не просто увидели, но ощутили, как луч упёрся во что-то… Каждый из них тотчас интуитивно дифференцировал для себя это что-то, однако понадобилось десять шагов, пройденных в абсолютном молчании, чтобы подобрать словесное определение того, что им открылось.

Узкий ход, по которому они двигались все это время, внезапно расширился во все стороны, образуя своеобразную пещеру. Внутри нее, в конусе рассеянного света, словно выступая из тьмы, висела на ржавой цепи железная клетка, в которой млечно сверкали в луче фонаря два человеческих скелета. Поза первого человека выдавала полное отчаяние и бессилие – видимо, он сдался раньше, чем умер, а перед концом не боролся, смирившись с неизбежным. Второй, напротив, в ярости склонился вперед, намертво вцепившись зубами в толстые прутья, последним в жизни усилием пытаясь перегрызть, перекусить ненавистное железо, и пусть это усилие стоило ему жизни – он не сдался, не сложил руки, не смирился.

От этой страшной картины волосы вставали дыбом.

Вдруг мертвую тишину нарушил негромкий голос Агриппины. Сдержано и спокойно она декламировала монолог Гамлета:

Андрей передернул плечами, будто в ознобе. Вечная дилемма. Вечный вопрос. И нет на него универсального ответа.

– Ни хрена себе – предки развлекались!.. – неожиданно громко выдал Виктор.

И голос его, отражаясь, отталкиваясь от каменных стен, превратился в эхо, отозвавшееся инфернальным смехом.

– Уходим! – сказал Андрей.

И они, не произнося ни слова, двинулись следом за ним, испытывая ужас от только что увиденного и одновременно облегчение, что те времена миновали. И только когда отошли уже на значительное расстояние, немного расслабились, и Андрей снова принялся с мучительным интересом разглядывать Гришину карту, – но ровным счётом ничего не понимал. Все они вроде бы делали правильно: спустились в подземный лабиринт, воспользовавшись одним из входов, обозначенных на ней, – и в этом случае, как и в предыдущем, как и в самом первом, «за железной дверью», «Гатчина Подземная» их не обманула; все три подземных хода были обозначены верно, так что несмотря на казус с ходом из пятиугольного кабинета, Андрей уверовал в её достоверность. Уверовал, хотя первые два подземных хода почти немедленно упёрлись в тупики. Что же удивительного, даже «туристический официальный» ход, ведущий из подвала дворца к Серебряному озеру, долго ремонтировали, прежде чем запустить туда туристов, – чего можно ждать от секретных подземных троп?.. Понятно, в каком они состоянии. Само проникновение в секретную часть подземного лабиринта может оказаться смертельно опасным для человека! Сдвиги слоёв почвы, отзвуки землетрясений, затопления – наверняка привели к обрушениям кровли подземелий…

Все же весомым аргументом в пользу достоверности Гришиной карты было то, что старинная схема из шкатулки, на которой красным крестом обозначена была искомая точка, ложилась на неё почти без искажений, они явно относились друг к другу как целое и фрагмент.

Но теперь ее полная достоверность вызывала у Андрея большие сомнения. Почему вместо обозначенных на ней перекрёстков им попадались развилки? И тупики… Они облицованы камнем, эти тупики; они никак не могут быть последствиями обвала, проседания, оползня. Выходит, место входа верно обозначено на «Гатчине подземной», однако, карта тоннелей – неверна изначально и, по-видимому, умышленно.

– Не расстраивайся, старик! Чего не бывает? Ну, карта подвела, – Виктор сочувственно похлопал его по плечу. – Как-нибудь прорвемся!

– Ребята, довольно блуждать! Пора на выход… – жалобно произнесла Агриппина.

И Андрей сразу понял: в ней говорит усталость. Её усталость вместе с её голосом непостижимым образом вдруг проникла в него, навалившись на плечи тяжелым грузом, так что он даже покачнулся на месте.

– Согласен. Пора на выход, – повторил он слова девушки, превращая её просьбу – в своё решение.

Они шли, почти не пригибаясь уже, и воды под ногами не было, но Андрею показалось: несмотря на быстрый шаг, обратно они идут дольше, чем туда.

Где же красный кирпич? С недоумением спрашивал он себя. Ярко-красный, яростно-красный, рьяно-красный кирпич вдоль стен?.. И беспокойство, постепенно переходя в тревогу, поднималось по нарастающей. Неужели заблудился? Он похолодел. Только этого не хватало! Он остановился и повернулся к ним.

– Ребята, мы развилку не пропустили?

– Была вроде, – неуверенно ответил Виктор.

– Мы ведь с другого «рукава» шли? Повернуть надо было!

– Кажется, да…