Тянуть никакого смысла не было, я пожал плечами и поведал то основное, что вынес из беседы с Барчуком:

— Маленский пытался выставить меня из учебного отделения комендатуры по поручению Дыбы. Якобы я показатели портил. Казимира Мышека напасть на меня Маленский не подговаривал. Полной гарантии дать не могу, но такое вот впечатление сложилось.

— Ты прав, — вздохнул Георгий Иванович. — Нам это совершенно не интересно!

— Отнюдь! — улыбнулся Альберт Павлович, развернул этикеткой к себе бутылку коньяка и одобрительно кивнул. — Надо будет затронуть эту тему при разговоре с Маленским.

Городец нахмурился.

— Считаешь, в этом что-то есть?

— Считаю, тут есть о чём подумать, — ушёл от прямого ответа Альберт Павлович.

Эдуард Лаврентьевич рассмеялся.

— Поздно думать! Упорхнула пташка! — Он вдруг осёкся и уставился на Георгия Ивановича. — Упорхнула ведь?

Тот ухмыльнулся в прокуренные усы и промолчал.

— Так их взяли? — продолжил настаивать на ответе контрразведчик.

— Взяли, — признал Городец. — Альберт уже с фон Винеком поработать успел.

Эдуард Лаврентьевич с шумом выдохнул.

— Ты обещал Василию их отпустить, а на деле сломал ему всю игру? Понимаешь ведь, что он этого так не оставит?

— Я ему ничего не обещал! — зло выдал Георгий Иванович. — И Зубец тоже! Вася напрямую на замрескома вышел, нас перед фактом поставили. А вот не стоило! Разные у нас задачи и приоритеты разные! Я для других каштаны из костра таскать не нанимался!

— С тебя за это спросят! Стоило ли в бутылку лезть?

На скуластом лице Городца заиграли желваки, он даже взял стакан с коньяком, но сразу отставил его обратно и отчеканил:

— Я действовал строго в рамках утверждённого плана! Диверсантам дали шанс уйти, они его упустили, а совсем уж откровенно играть в поддавки было нельзя. Вот так в отчёте и напишу.

Эдуард Лаврентьевич покачал головой.

— Между прочим, Василия в начальники СЭЗ прочат. Он у Рогача на хорошем счету, а Стригаль слишком тесно с ОНКОР связан. Давненько уже о его отставке слухи ходят.

Городец миг глядел на товарища, потом вздохнул и потребовал:

— Это всё лирика! Выкладывай-ка, что в рукаве прячешь!

— Предлагаю для начала Альберта выслушать, — предложил тот.

Я неуверенно переступил с ноги на ногу.

— Пойду я, пожалуй. Спать давно пора.

— Детское время! — остановил меня Альберт Павлович и указал на стол. — Может, уже выпьем?

Георгий Иванович кивнул.

— И выпьем! — А после пошарил в кармане и кинул в свой стакан одну за другой три звёздочки, заметно крупнее тех, что украшали мои собственные погоны. — Ну, с назначением меня!

— Полковника получил? — поразился Эдуард Лаврентьевич. — Силён! Так держать!

Мы с Альбертом Павловичем присоединились к поздравлению, а когда все чокнулись и выпили, я поинтересовался:

— И куда вас теперь, если не секрет?

— Отделом госбезопасности по особой научной территории руководить поставили, — поведал Городец, и мы выпили снова. После Георгий Иванович посмотрел на часы и попросил: — Альберт, изложи в двух словах. Без ненужных… деталей.

— Нет-нет-нет! — рассмеялся Эдуард Лаврентьевич. — Непременно со всеми деталями! А лучше копией протокола допроса поделитесь!

Альберт Павлович рассмеялся.

— С этим не ко мне! Я подписку о неразглашении давал!

— Смешно! — с кислым видом выдал контрразведчик.

— Очень! — с ухмылкой подтвердил Альберт Павлович и вздохнул. — Ну если в двух словах, то вашей троице было поручено разведать обстановку, а при возможности незаметно проникнуть в квартиру и прошерстить домашнюю библиотеку Хариуса на предмет материалов из закрытого хранилища библиотеки РИИФС. Не более того.

— Документы их интересовали те самые, которые мы обнаружили при обыске? — сделал стойку Эдуард Лаврентьевич.

Альберт Павлович позволил себе презрительную гримасу.

— При обыске обнаружили мусор, вся ценность которого заключалась в штампах спецхранилища! — отрезал он. — И хоть не в моих принципах высказывать свою точку зрения, не зная всех обстоятельств дела, я всё же не могу не поддержать решение Георгия Ивановича о захвате диверсантов. Идея отпустить группу фон Винека ради внедрённого в неё агента не выдерживала никакой критики. После всего случившегося у этого вашего Маленского не было ни единого шанса избежать разоблачения!

— Не у нашего, — буркнул в ответ Городец.

— Почему нет? Устройте его в первую экспедицию! С паршивой овцы хоть шерсти клок, как говорится!

Эдуард Лаврентьевич выразительно прочистил горло.

— Во-первых, категорически не советую привлекать Фёдора Маленского к сотрудничеству без самой серьёзной проверки. Первые сведения о нём как нашем агенте датированы эти годом. На мой запрос в аналитический дивизион ответ пришёл отрицательный. В качестве внештатного агента он там никогда не числился.

— Даже так? — хмыкнул Городец. — Эльвира его нигде не светила?

— А, во-вторых, не заговаривайте мне зубы! — потребовал контрразведчик, в сердцах шибанув по раскрытой ладони кулаком. — Зачем фон Винеку понадобился этот книжный червь Хариус? Он же архивариус, а не учёный!

Альберт Павлович выразительно посмотрел на Городца.

— Тут на сухую, пожалуй, не стоит даже начинать…

Эдуард Лаврентьевич скрестил на груди руки.

— Ну, значит, в дальнейшем обмен информацией пойдёт исключительно по официальным каналам.

Городец кисло глянул в ответ, взял бутылку и разлил коньяк по трём стаканам.

— Да пусть остаётся! — махнул рукой Альберт Павлович, определённо имея в виду меня. — В любом случае придётся кое-что прояснить. — А когда Георгий Иванович плеснул в четвёртый стакан и мы выпили, он шумно выдохнул: — Гросс!

Все уставились на него в ожидании продолжения, я исключением не стал.

— Гросс! — повторил Альберт Павлович. — Оксонская разведка пришла к выводу, что под этим псевдонимом либо скрывался сам Герман