уже не составит труда. А в случае появления персов в Лаконии немедленно же восстанут илоты, и весь «Ликургов» строй пойдет прахом. Коалиция с Афинами была необходимостью для Спарты, но в то же время ей надо было лавировать так, чтобы как можно меньшее число спартиатов было вне Пелопоннеса. Нашествия персов с суши можно было избежать, перегородив Истм высокой стеной, но это имело смысл только в том случае, если персы не смогут проникнуть в Пелопоннес морем. Спартанцы не имели своего флота; лучшим флотом в Греции был афинский. Поэтому союз с Афинами был необходимостью, несмотря на всю антипатию к Афинам правящего класса в Спарте.

Дельфийский храм был общенациональным святилищем, местом, куда стекались эллины из самых различных, даже воюющих между собой государств. Естественно было ожидать, что Пифия[173] возглавит национальное движение. Но Пифия оказалась всецело в руках персофильских элементов. Она всегда поддерживала восточных властителей; так, именно здесь была создана легенда, идеализирующая Креза, и, как замечал Дарий в письме к сатрапу Гадату, персидские цари «всегда были расположены к Аполлону, так как он изрек персам всю истину». И теперь, как и во время ионийского восстания, Пифия отговаривала отдельные греческие племена присоединиться к борющимся грекам (например, критян), а афинянам предвещала всякие ужасы, говоря, что ничего не уцелеет от Афин, что все исчезнет, и предлагая им сделать то, что уже сделали многие жители ионийских городов и о чем постоянно говорили и в Афинах, — «покинуть свои жилища и спастись на окраины земли», т. е. в Италию. Афиняне продолжали умолять Пифию дать более благоприятное для них предсказание, но она оставалась непреклонной, говоря, что Паллада не может умилостивить Зевса, что Афины будут разрушены и что «единственное спасение для афинян — это деревянные стены». Под деревянными стенами Пифия, несомненно, разумела те же корабли, которые должны были отвезти афинян на запад; впоследствии для реабилитации Пифии в это предсказание было задним числом вставлено упоминание о Саламине.

Вскоре после Марафонской битвы Мильтиад, будучи смелым и предприимчивым человеком, задумал совершить на собственный риск и страх поход на Парос. Это был, по существу, обыкновенный пиратский поход с целью обогащения. Мильтиад даже не нашел нужным сообщить афинянам о цели своего путешествия, а попросил у них, как бы взаимообразно, десять кораблей и денег, а также право вербовать войска с тем, что затраченные суммы будут возвращены им с барышом по окончании предприятия. Авторитет Мильтиада был так велик, что ему дали эту сумму, не требуя никаких гарантий. Мильтиад двинулся против Пароса под тем предлогом, что Парос был на стороне персов, и потребовал уплаты ста талантов штрафа. Паросцы отказались уплатить этот штраф, а взять Парос Мильтиаду не удалось. Более того, при осаде он получил рану в колено, которая не заживала и причиняла ему нестерпимую боль. По возвращении Мильтиада отец Перикла, Ксантипп, зять Алкмеонидов, возбудил против него процесс, требуя его смертной казни за то, что он обманул афинян. Между тем в ноге у Мильтиада образовалась гангрена, и он был принесен на суд в постели. Ввиду выдающихся заслуг Мильтиада перед афинским народом он не был казнен, а приговорен к огромному штрафу в 50 талантов. Вскоре Мильтиад умер, а штраф уплатил его сын Кимон.

Алкмеонидам не удалось добиться казни Мильтиада; в момент, когда угрожала новая опасность варварского нашествия, их выступления против вождей народной обороны вредили национальному делу, будучи по существу персофильскими происками. Поэтому народ, руководимый Фемистоклом, начинает планомерно изгонять вождей Алкмеонидов и Писистратидов. В 487 г. изгоняется Писистратид Гиппарх, в 486 г. Алкмеонид Мегакл, в 485 г. — уже упомянутый Ксантипп.

В 483 г., после подавления Ксерксом ряда восстаний в самой Персии и восстания в Вавилоне, всем стало ясно, что новое нашествие персов приближается. Афинянам необходимо было в первую очередь позаботиться об усилении флота. К этому представлялся удобный случай. На юге Паралии находились Лаврийские серебряные рудники, разрабатывающиеся с очень давних времен. В 483 г. была обнаружена особенно богатая жила, и государство получило большое количество серебра. По существовавшему в Афинах обычаю это серебро должно было быть распределено между всеми гражданами, но Фемистокл внес в народное собрание предложение, чтобы серебро это не распределялось, а пошло на постройку флота. Ввиду угрожающей опасности предложение это было принято. Благодаря энергии Фемистокла в течение двух лет было выстроено 180 триэр — такого числа кораблей до тех пор не имело ни одно государство.

В 481 г. целый ряд греческих государств как материка, так и островов образовали Эллинский союз для борьбы с персами. Этот союз постановил, что все те греки, которые добровольно станут на сторону персов, подвергнутся после войны суровому наказанию: все их имущество должно быть конфисковано, причем десятая часть его должна поступить в храм Аполлона Дельфийского; всякие войны между членами союза на ближайшее время были запрещены. До сих пор единственным большим союзом государств был Пелопоннесский союз; вновь основанный Эллинский союз мыслился только как расширение Пелопоннесского союза путем включения в него государств, лежащих за пределами этого союза. Поэтому считалось само собой подразумевающимся, что руководство как на суше, так и на море должно было принадлежать Спарте.

Ксеркс начал с того, что в 480 г. послал в Грецию послов с требованием «земли и воды». Ряд греческих городов выполнил это требование. После этого выступил в поход и сам Ксеркс. Приготовления к походу были чрезвычайно тщательными, все было обдумано заранее. С карфагенянами был заключен договор; для того, чтобы сицилийские греки не могли прийти на помощь метрополии, было условлено, что в то время, как Ксеркс нападет на материковую Грецию, карфагеняне нападут на Сицилию. Заблаговременно на всем пути вдоль побережья Фракии были устроены склады продовольствия; во всех районах необъятного царства были навербованы войска; через Геллеспонт было перекинуто два понтонных моста.[174] Поход Ксеркса, как и поход Мардония в 492 г., был комбинированным: часть войска шла по суше, часть по морю.

Так как корабли Мардония в 492 г. потерпели крушение у мыса Афона, то Ксеркс, заблаговременно собрав большие массы народа, заставил прокопать узкий перешеек, отделявший Афон от материка; по этому каналу корабли могли пройти в полной безопасности.

Сухопутная армия Ксеркса, по Геродоту, состояла чуть ли не из 1 700 000 человек; однако, как уже давно было указано исследователями, это явное преувеличение; вряд ли в этой армии, включая очень сильную конницу, было многим более двухсот тысяч воинов. Армия шла вдоль берега Фракии. Рядом шел флот, состоявший, по Эсхилу,