В голове у Олега с чудовищной четкостью возник план. Чтобы изменить ход судьбы, нужно действовать на опережение. Женин дядя примчится за диском хоть на край света. Достаточно позвонить и назначить место встречи. Пустырь перед дачей – идеальное место для того, чтобы заложить мину. Никто не пострадает. Никто, кроме…

«Ведь это преднамеренное убийство», – мелькнуло в голове. От этой мысли Олега прошиб пот. На лбу выступила испарина. Он расстегнул куртку и оттянул ворот свитера, который вдруг стал удушливо тесным.

– Тебе плохо? – обеспокоено обратилась к нему сердобольная женщина, стоящая рядом.

– А? Нет. Все нормально, – солгал Олег, хотя в глубине души он знал, что ничего в его жизни уже не будет нормально.

Он стоял на перепутье, как былинный витязь, которому придорожный камень предлагает выбор один хлестче другого: умереть или стать убийцей. Ему не хотелось умирать, но и второй путь не давал надежды на спасение. Вряд ли он сможет жить, ходить по земле, дышать, смотреть людям в глаза, зная, что отнял чью-то пусть не самую достойную жизнь? Кто он такой, чтобы брать на себя роль палача?

Перед глазами в который раз возникло видение девушки с инеем на щеках. В этот миг Олег понял, что выбор сделан. По какой бы дороге он ни отправился, для него все было кончено, но оставалась надежда, что он сумеет спасти Женю.

Олег не помнил, как добрался до дома, в подвале которого располагалась штаб-квартира Горбуновской команды. Спустившись по зашарпанным ступенькам, он толкнул дверь и даже не удивился, когда та открылась. Он был уверен, что застанет здесь кого-нибудь из ребят. Места для мелких сомнений не осталось.

Олег ступил в темноту.

– Эй, есть кто-нибудь? – спросил он просто, чтобы обозначить свое присутствие.

Никто не ответил. Он протянул руку, и пальцы почти тотчас нашарили выключатель. Осознанно он и не вспомнил бы, как включить свет, но сейчас он двигался на автомате, точно робот, задумываясь о своих действиях не больше, чем над биением собственного сердца.

Подвал осветился. Всклокоченный, заспанный Феня подскочил с дивана, по-детски протирая кулаками глаза. Привыкнув к свету, мальчишка с удивлением уставился на гостя.

– Привет, – сказал Олег. – А где остальные?

Феня пожал плечами.

– Толян с Жохой всегда дома ночуют. Сюда прихожу, когда мамка напьется. А Горбун, наверное, ушел.

– Как его найти?

– По мобиле позвони, – посоветовал мальчишка. – Только отсюда не ловит. Надо наверх выйти.

– Ты знаешь номер?

– Угу. Мне Горбун тоже мобилу дал, – похвалился Феня.

Он полез за своим сокровищем, но в это время за спиной у Олега раздался голос Горбунова.

– О-ба-на! Какими судьбами?

Олег на мгновение замялся.

– У меня к тебе дело, – начал он и смолк, не зная, как лучше объяснить суть своего визита.

– А я думал ты того, мимо пробегал, – хохотнул Горбунов. – Ладно, не жмись. Выкладывай, что за дело?

– Куда вы дели мину?

– Не дрейфь. В надежном месте, – успокоил его Горбунов.

– Но она еще существует?

– А куда ж ей деться?

– Продай мне ее.

– Чего?

– Мину продай.

– На фиг? – опешил Горбунов.

– Нужно, – коротко ответил Олег.

Горбунов молчал. Он никак не ожидал подобной просьбы. Требовалось время, чтобы информация осела в мозгах.

Олег по-своему понял заминку.

– Я отдам тебе все, что у меня есть, – сказал он, выкладывая на стол свои сбережения, несколько мятых купюр. Не давшись ответа, Олег достал из кармана телефон.

– Вот еще мобильник. Правда, старый, но, может, сгодится.

– Погоди, – холодно произнес Горбунов. – Ты за кого меня держишь? Я же к тебе, как к братану, а ты мне деньги суешь? А ну забирай все взад.

– Слушай, мне позарез нужно, – взмолился Олег, но все же убрал купюры со стола.

– Я ж не говорил, что не дам. Только я хочу знать, на фиг тебе мина?

Олег помотал головой.

– Долго рассказывать. Знаешь, мне один человек сказал: чем меньше знаешь, тем лучше спишь. Я тогда не поверил.

– Чё, полный швах?

– Полнее не бывает.

– Тогда тем более колись. Мы тебе подсобим, – щедро предложил Горбунов.

– Вряд ли. Это мое дело, и я не хочу никого впутывать.

Внезапно у Горбунова мелькнула догадка, и он посерьезнел.

– Слушай, а это не ты, случаем, метро тогда рванул? Может, ты в натуре, террорист?

– Смеешься?

– Чё мне смеяться? Почем я знаю, зачем тебе мина? Не в песочнице же играться?

Феня невпопад хихикнул над шуткой, но строгий взгляд старшего быстро осадил его. Олег понял, что без объяснений не обойтись.

– Ладно. Если ты настаиваешь. Меня заказали. Мне надо остановить киллера, – признался он.

– Ты чё меня за лоха держишь? Чё за прикол такой, чтобы под киллера мину подкладывать? – осклабился Горбунов, довольным тем, как ловко подсек собеседника.

При взгляде на его ухмыляющуюся физиономию, в душе у Олега будто что-то перевернулось. Он схватил Горбунова за грудки и, рванув, с жаром заговорил:

– Я видел свой труп. Ты знаешь, что такое смотреть на собственный труп? Когда понимаешь, что жить осталось несколько дней, а может быть часов? Я это пережил. Я видел, как я валялся дохлый на снегу. Но мне плевать! Я все равно не жилец. Я должен спасти девушку. Знаешь, как она будет умирать? Медленно. Она будет ползти по снегу и знать, что умирает. Ты это можешь понять?!

Олег почти бессознательно тряс Горбунова за грудки, вколачивая в него каждое слово. Тот не противился, лишь оторопело моргал. Опомнившись, Олег разжал пальцы. Горбунов смущенно произнес:

– Лады, братан. Прости, я ж не знал. А с миной чё будешь делать?

– Мне надо убрать заказчика. Может, тогда она останется жива.

– Куда ж ты мину подложишь? Ему под коврик, что ли? Если жахнет, то мало не покажется.

– Я все продумал. Есть одно место. Пустырь перед дачей. Там сейчас никого. Не сезон.

– Тогда лады. Уверен, что управишься сам?

– На все сто.

– Когда нужна мина? – деловито спросил Горбунов.

– А ты как думаешь? – ответил Олег вопросом на вопрос.

– Понял, – кивнул Горбунов и, достав мобильник, отправился к выходу. – Надо сверху звонить. Тут не берет, зараза.

Для Олега так и осталось тайной, где ребята хранили мину, но через полчаса явился Жоха со спортивной сумкой. Вопросов больше не задавали. Олег принял ношу и расстегнул молнию. Смертоносный груз лежал на дне, завернутый в мешковину.