— Хм… — я потёр подбородок. — Теоретически можно. Правда, я хотел вначале сам…

— Да ладно, — заторопился Семис, — чего там сложного? Я уже понял как надо! Заодно, — заговорщически подмигнул он мне, — может подстрелим кого?

— Сем, ну я же сказал…

— Да не… — отмахнулся он с самой честной физиономией. — Я хочу ещё раз демона подстрелить… Этого. Как ты его называешь? Кара…

— Каракатицу. Ну… Давай попробуем.

Готовились на берегу. Там же и зарядились. На этот раз взяли гарпуны, от которых линь шёл к плотикам.

На этот раз Семис готовился к нырку дольше обычного, но я, честно говоря, внимания не обратил. Голова была занята мыслями, как же всё-таки заставить нырять Каналоа. Ведь если он преодолеет свой дурацкий страх, толку под водой от него будет куда больше.

Наконец, Семис поднялся со ступеньки на которой сидел, втянул воздух доупаковкой, как я учил, и красивым дакдайвом, махнув чёрной лопастью в воздухе, ушёл в глубину. Я стартовал за ним спустя четыре секунды.

Парень сразу стал отдаляться от скалы. Он что, хочет каракатицу стрельнуть со стороны открытой воды? Не уверен, что затея хорошая, ведь именно оттуда головоногие должны ждать опасности.

Я погружался метрах в двух выше него и чуть мористие, чтоб сильно голову не задирать для наблюдения. Впрочем, пацан падал вниз весьма уверенно, время от времени скидывая витки линя с мотка, что держал в вооружённой руке.

Удачно, кстати, получилось. Я так же как Сем, дожидался, пока на лине начнёт увеличиваться натяжение — это срабатывал резиновый жгут, предотвращающий рывок, и тоже скидывал виток. Благодаря этому верёвка всё время оставалась в натяжении, и риск запутаться в ней сокращался до минимума.

Двадцатку пролетели весьма уверенно, Семис и не думал останавливаться.

Ага! Видимо он вон за той каракатицей, что не торопясь плыла вдоль скалы ещё чуть глубже. Ну, тогда самое время доворачивать…

Но одноногий парень явно нацелился не на каракатицу! Я это понял, когда он, а вслед за ним и я, пролетели мимо!

Мелькнула тревожная мысль — он там не блеканул? Хоть и рано, и признаков никаких я не заметил, но вдруг? И я уже собрался догонять одноногого… Как он начал энергично грести единственной ластой! Да ещё — уводя себя всё дальше от берега, и глубже!

Что за чёрт? Азотный наркоз? Потекла крыша? Что⁈

И тут я увидел, что парень быстро гребёт наперерез показавшемуся из синей тьмы длинному обтекаемому телу.

Вот, чёртов энтузиаст! Я рванул вдогонку.

Выстрел я скорее почувствовал, чем услышал — всё-таки резинострел не пневма. Стрелял Семис метров с четырёх, немного сверху вниз, на встречно-пересекающихся курсах.

И то, что он попал, я понял по поведению тунца, а не увидел. Быстрая рыбина блеснула металлическим отсветом на жаберных пластинках, словно втягивая в себя воду, и резко клюнула.

Но я-то уже выцеливал её, вытянув вперёд руку с арбалетом.

Пам! Руку дёрнуло, гарпун метнулся вперёд, таща за собой уходящий вверх хвост линя, и попал тунцу прямо в башку!

Но я уже не смотрел — хрен с ним, с тунцом! Семис!

А парень — вот долбо…дятел, вместо того чтоб валить на воздух, висел в воде и глазел на происходящее.

Чёрт!

Показал ему большим пальцем: «Вверх!», и даже схватил за руку, буквально швырнув в том же направлении.

Понял. Слава богу. Заработал ластиной.

Я дал ему фору в метр, и очень неспешно погрёб рядом, благо для моей монки один гребок был как пара Семисовых.

На двадцати пяти метрах к Семису пришли первые контракции. Да причём сразу сильные. Я даже услышал сквозь воду удары его диафрагмы.

Блин!

На двадцати они пошли нескончаемой чередой.

А на пятнадцати я увидел выдох! Большущий, сверкающий пузырь воздуха вырвался изо рта парня!

Чёрт!

Дальше тело действовало само:

Раз — в один гребок догнал и приблизился вплотную.

Два — левая рука на затылок, правая на лицо, зажимая одновременно нос и рот.

Три — я включил «форсаж».

Тело в руках билось и вырывалось. В глазах одноного я разглядел панику.

А нехрен команды старшего нарушать, словно сама собой всплыла мстительная мыслишка. Но я её отогнал — разнос устрою, когда на берегу окажемся. Живые. Оба.

Только сейчас понял, что контракции начались и у меня. И уже сотрясают тело какое-то время.

Не думать. Не думать, не давать ему вдохнуть воду и плыть, просто плыть вверх. Ещё не хватало самому отключиться.

Вода вокруг меня постепенно посветлела, но вверх смотреть я себе запретил. Всё просто — или поверхность придёт… Или не придёт.

Думаю, было метров десять, когда Семис наконец-то перестал сопротивляться и обмяк. Ну слава богу, хоть буду меньше тратить силы.

Но у меня у самого по ногам пробежал озноб, а потом стоп коснулось онемение.

«Твою ж медь! Ведь у нас почти получилось!» Мелькнуло в гаснущем сознании.

Вроде бы тело почувствовало какой-то всплеск, словно удар волны. Хотя может это был выверт отравленного гипоксией мозга. Кажется, чьи-то руки схватили меня за плечи.

А затем я отключился.

В себя пришёл лёжа на песке. Надо мной — испуганная физиономия Хэча.

Та-а-ак. Значит, жив. И ещё разок разминулись с костлявой…

И тут же, как укол: Семис!

Сквозь слабость сел. Огляделся.

В паре шагов от меня Каналоа стоял на одном колене и, положив Семиса животом себе на ногу, тряс за плечи.

Шатаясь я встал, подошёл. Сказывалась слабость.

— Погоди, — тронул за плечо помощника, — вряд ли вода попала в лёгкие.

Каналоа бросил взгляд на меня. Кажется, во взгляде мелькнула радость.

Вдвоём положили парня на спину.

— Голову ему запрокинь, — хрипло попросил помощника. — И так держи.

«Не хватало ещё, чтоб язык запал», — всплыло откуда-то из глубин сознания.

Так, дай бог памяти, как у нас проводят сердечно-лёгочную реанимацию?

Вот мечевидный отросток. Значит руки чуть выше. И, поехали.

Нажатие-нажатие-нажатие-нажатие-нажатие… Сколько раз? Блин, да только за время моей службы алгоритм три раза менялся!

— Дай-ка, — отодвинул я Каналоа.

Зажал Семису нос. Ну. Не до шуток.

И набрав в лёгкие побольше воздуха, аккуратно выдохнул парню рот-в-рот, наблюдая, как поднимается его грудная клетка.

Так! Что это⁈

Тук-тук-тук, уловила правая рука, придерживающая Семиса под подбородок.

И следующий вдох он сделал сам!

— Твою бога душу медь, Сем. Какого… хемуля? — сил ругаться не было. Я просто сидел на песке, рядом