дернула за ручку посудомоечной машины и начала складывать в нее стаканы для коктейлей.

— На что ты смотришь?

— Хочешь помочь?

— Ты можешь помочь мне, если упадешь замертво. — Все еще приседая, она пощупала поверхность над головой, нашла фужер и поставила его в посудомоечную машину. — Там было совершенно унизительно. Ты говорил, как мой отец.

— Не обижайся, но твоему отцу было бы наплевать. Он бы позволил тебе сесть за руль. Мне не все равно, поэтому я оберегаю тебя от опасности. Через несколько недель ты снова сможешь водить машину. Я ничем не рискую. А пока я могу отвезти тебя куда захочешь. Будь своей маленькой сучкой. Это будет весело. — Я остановился, чтобы подумать об этом. — Ну, для тебя, по крайней мере.

— Где была эта энергия, когда мои родители отреклись от меня в восемнадцать лет?

— Она все еще была там. Просто мне пришлось много чем жонглировать, и я был перегружен. Я был ребенком, Брайар.

Поступил бы я сегодня иначе? Да. Мне бы хотелось думать, что да. На самом деле я знаю, что не бросил бы ее, если бы мог повернуть время вспять. Я бы многое сделал по-другому. Я бы сказал Себастьяну, чтобы он отвалил, когда он предъявил требование. Я бы позволил ему остаться в Англии. Я бы не столкнул его с лодки.

Но ретроспектива - это 20/20.

Возможно, последние десять лет я просто говорил себе то, во что хотел верить.

Брайар захлопнула посудомоечную машину и нажала несколько кнопок, пока та не зажужжала.

— Почему ты врешь всему миру?

Я облокотился на прилавок с противоположной стороны, просто наблюдая за ней и наслаждаясь каждой секундой.

— Ты должна быть более конкретной, чем это. — Я окинул взглядом ее восхитительное тело с ног до головы. — Я много лгу.

Я никогда не понимал одержимости Зака и Ромео искусством, но сейчас признал, что они могли что-то понять. На некоторые вещи можно смотреть вечно и никогда не насытиться.

— Ты врешь своим друзьям, что ты тупица и воздушная башка. — Брайар повернулась ко мне лицом. — Ты ничего из этого не представляешь.

— Так проще. Меньше ожиданий. Меньше давления.

— Раньше у тебя никогда не было проблем с давлением. — Она прищурилась на меня, прислонившись к той же стойке, на которую опирался я. — Что произошло между тем временем и сейчас?

Фритюрница закончила работу и просигналила, чтобы я открыл ее. Я проигнорировал ее.

— Я потерял веру в то, что поступлю правильно, — прорычал я.

Это была правда. Тот год испортил меня.

Брайар кивнула.

— Ну, если тебе станет легче, ты был не самым плохим парнем в моей жизни.

Мой взгляд упал на ее губы.

— Нет?

Они были такими чертовски пухлыми и розовыми. Мне захотелось взять их в рот и провести языком по контуру. Но меньше всего мне хотелось думать о ее бывших. С другой стороны, калечить их голыми руками...

И все же я не мог упустить шанс не быть злодеем в ее глазах, пусть даже на несколько секунд.

— Нет. — Ее взгляд опустился к моему горлу, где покачивалось адамово яблоко. — По крайней мере, ты доставил мне оргазм в ту ночь, когда мы занимались сексом. Один из моих бывших даже этого не смог.

— Спорим, я могу довести тебя до оргазма, даже не снимая бикини, если захочу.

Ее дыхание стало затрудненным. Я понял это по тому, как двигалась ее грудь. И моя тоже.

Она изогнула бровь.

— Ты имеешь в виду, если бы я захотела.

Я облизал губы.

— О, ты хочешь.

Мы стояли близко друг к другу, наши тела были обращены к острову, наши мизинцы касались края стойки.

Она издала ржавый смешок.

— Ты понятия не имеешь, чего я хочу, Оливер.

— Думаю, представляю.

Я протянул руку и слегка надавил на ее нижнюю губу. От простого прикосновения ее теплой губы к подушечке моего большого пальца по моему телу пробежали трещины, словно я только что пережил кульминацию. Все мое туловище подалось вперед.

Я затаил дыхание, наблюдая за ее реакцией и ожидая, не скажет ли она мне «отвали».

Но она не сказала.

Вместо этого она схватила мое предплечье, зажав его между своими сиськами. Ее дыхание сбилось.

— Ты ни за что не заставишь меня кончить, не сняв бикини.

Это был вызов.

Я никогда не отказывался от них.

Это было также разрешение прикоснуться к ней, которое я принял с готовностью, шокировавшей нас обоих. В одно мгновение я прижал ее к стойке, прижав к себе всем телом. Мой член нашел свое место между ее бедер, натирая ее через одежду.

Я провел большим пальцем от ее рта вниз к шее, лаская ее, пока не накрыл ее целиком своей большой рукой. Ее веки дрогнули. Она тоже это чувствовала. Эту нашу неистовую жажду.

Кончик моего носа нащупал ее нос.

— Это пари? — проговорили мои губы, но я не поцеловал ее. Еще нет.

— Если я не кончу, ты позволишь мне одолжить твою машину, — бросила она, приникая своим ртом к моему.

Я улыбнулся, потакая ей. Неважно, попросит ли она меня сорвать солнце с места. Она бы не выиграла. Не может быть, чтобы она этого не знала. Ей просто нужен был повод, чтобы позволить мне прикоснуться к ней.

— Звучит неплохо. И если ты кончишь...

— Да?

— Ты позволишь мне трахнуть тебя. — Я сделал паузу. — Один раз. В любом месте, где я захочу. В любое время. Может быть, в комнате, полной людей, или посреди пустыни. Ты не откажешься. Позволь мне показать тебе, какими мы были. Что у нас все еще может быть. — Я втянул воздух. — Что это реально.

Моя ладонь спустилась с ее шеи на правую грудь, обхватив ее. Ее спина выгнулась, и она застонала. Она была в полном восторге. Как и я. Это было опасно. Катастрофично. Ошибка эпических масштабов.

И, насколько я мог судить, лучшее гребаное решение в нашей жизни.

— Как скажешь. — Она фыркнула. — Покажи мне, что у тебя есть. Но помни - ты не можешь снимать с меня одежду.

— Ага, я помню правила.

Моя рука снова скользнула к ее горлу, наклонила ее голову, и я наконец сделал то, что хотел сделать с