все время молчал и поцелуй, казалось, лишь усугубил положение дел. Возможно, ему нужно было время. А может, Скотт сказал, что его жизнь – гарантия жизни Грега. Оставалось лишь гадать.

Когда он слился с чернотой подступающей ночи, Джо опустила голову и уснула. Грег же не мог заснуть. Перевернулся на спину и невидящим взглядом смотрел на звездное небо. Изо рта при выдохе вырывался столб пара. С моря дул холодный ветер. Он мог бы запросто парализовать своими ледяными потоками, но Грег не уходил с пляжа, здесь вид на небо открывался просто фантастический.

Крис развел костер у самой кромки леса. Он шнырял туда-сюда: то закрепил лодку, то добыл дров, то достал остатки провианта из мешков. Мужчина то появлялся, то пропадал. В отличие от своих спутников, Крис отлично боролся с усталостью.

Джоанна спала прямо на голой земле, на пляже, рядом с Грегом. Надо отдать должное костюмам Зачистки, водонепроницаемые, теплоудерживающие, практически не рвущиеся – они были идеальным нарядом для сложного пути, если не сказать идеальным костюмом для этого мира. Грег пожалел, что у него не было такого в Зоне Б. На тебе словно была самая легкая в мире броня с внутренней печкой. Единственное, чего не хватало – капюшона, чтобы вообще ни о чем не переживать. Однако на этот случай Крис выдал им по шапке. И все же Грег волновался, что Джоанна простынет. Сделав усилие над собой, парень встал и, подняв Джо на руках, потащил ближе к огню. Крис, увидев приближение, молча указал на небольшой настил из еловых веток, в одном месте прикрытых мешком из-под продуктов.

– Как себя чувствуешь? – Спросил Крис, когда Грег сел рядом с ним возле костра. Он вручил 1601 открытую банку фасоли с воткнутой ложкой и кусок хлеба. Все мясные консервы они уже подъели, но никто не жаловался.

– Голова болит. – Сухо прокомментировал Груша.

– Это нормально. – Крис подбросил дров в огонь. Пламя стремительно разгоралось. Лица обдало жаром, но никто не сдвинулся с места, лишь поджали ноги, чтобы не сплавились подошвы ботинок. – Так теперь всю жизнь будет. Считай небольшая плата за свободу.

Грег уныло жевал фасоль, обдумывая слова товарища. Он взглянул на Джоанну, что, казалось, не спала, а была в настоящей отключке, какая бывает от усталости. Она не могла их слышать. Грег на это надеялся.

– Мне можешь не врать. – Тихо проговорил он. – Я знаю, что чип еще со мной. – Крис на секунду замер, а затем продолжил свою трапезу. – Я его чувствую. Не физически. – Поспешно добавил Грег, видя изумление на лице Криса. – Интуитивно. Никто добровольно не сдает оружие. Твой брат псих, конечно, но не дурак. Ему нет резона вынимать мне чип. Нет резона дарить свободу.

Крис отставил в сторону банку с фасолью, ломоть хлеба он съел еще до того, как принялся открывать консервы, не мог справиться с голодом, тщательно прожевал фасоль и, понизив голос, ответил:

– Я не знаю, что они с тобой сделали. – Он глянул на Джо, но та все еще спала. – Скотт сказал мне, что ты чистый, что чип вытащили. Но, думаю, он соврал. – Мужчина стряхнул с ладоней невидимые крошки, затем взял еще полено и бросил в огонь, словно желал изжариться заживо. – Впервые за всю нашу жизнь.

Повисла тишина. Грег потрогал шрам, оставшийся, как выяснилось, от псевдо операции. И хотя в глубине души он знал правду, надежда, пусть совсем невидимая, почти неосязаемая, была.

– Я думаю, они притормозили тебя.

– Притормозили? – Не понял Грег. Слово ему не понравилось.

– Как в первый раз. – Крис на секунду задумался, то ли формулируя, то ли решаясь: продолжать или нет. – Есть одна программа. – Затараторил Крис. Такое за ним наблюдалось впервые. Этот знак Грегу тоже не понравился. Обычно речь его отличалась спокойствием и обстоятельностью, сейчас же он тараторил, как… Грег даже не знал, с кем его сравнить. – Она изымает из базы номера отработанных чипов. Тех, кто умер. Думаю, Скотт попросил своего человека в Зоне А похимичить с тобой и убрать из основного листа. На время.

– На время? И на какое же?

– А сам как думаешь? – Крис уставился на него, как на полного идиота. Грег быстро смекнул, что к чему. Время у него есть до конца задания, потом он снова рискует сделать: «ПУФ!», словом, сделать своими мозгами мини салют.

– Значит, халявы не ожидается. – Устало протянул драгдилер. Он продолжил уныло ковырять в банке, однако больше не притронулся к еде. Аппетит пропал.

– Мы что-нибудь придумаем.

– Мы? – Изумился Грег. – Зачем тебе впрягаться за меня? Какая тебе выго… Ах, черт! Конечно, как я сразу не смекнул. – Он посмотрел на Криса. – Все дело в Джо. Конечно! Хочешь заработать на мне пару баллов?

– Я хочу… – Начал Крис с вызовом, но тут же, покосившись на Джоанну, умерил пыл, – чтобы у нее была нормальная жизнь.

– С тобой?

Крис долго молчал. Он смотрел на огонь так, словно сейчас из него выскочит сам дьявол и в пышной юбке станцует канкан. Грег не сводил с него выжидающего взгляда. Хотел услышать это. Здесь. Сейчас. Но Крис молчал, словно если продолжит, то непременно подпишет невидимый приговор. Это и напрягало Грега. Этот Сопротивленец еще не определился – на чьем поле играет, и кого в случае опасности кинется спасать: Джо или Скотта. За себя Грег не волновался. Он давно уже перестал тревожиться за собственную шкуру. Финал был ему известен. Если его не убьет Сопротивление, убьет чип. Сам Грег, увы, пустить себе пулю в лоб не мог. Трусил. И потом… Ему так не хотелось расставаться с Джо. Вот она – гнилая правда жизни. Когда тебе кажется, что ты, наконец-то, обрел смысл существования, обстоятельства складываются так, что тебе приходится сваливать. Это злая шутка. Каприз избалованной стервы судьбы. Ты стал кому-то по-настоящему нужен, но чтобы этот кто-то жил, свободно дышал, тебе нужно сдохнуть. Всего-то и дел.

Пожалуй, Скотт был в чем-то прав, хотя изречений этого психопата Грег и не слышал. Семья – наш якорь. Они держат нас, словно сети, не давая двигаться ни вперед, ни назад. При этом они сами становятся заложниками семейных уз. Это паутина, из которой не выбраться.

Но куда в этом мире без семьи? И что же останется делать, если ее не станет?

Сдохнуть.

Грег вдруг очень легко и просто принял для себя решение. Он пробудет с Джо до конца испытания, а потом… Скорее всего, ему придется сгинуть. Иначе манипуляции за его жизнь никогда не закончатся. Или… Есть план