говорили на Остове, да? – вдруг усмехнулся он.

– По-твоему, я не прав!?

– Эй, я люблю Барри, а ты на нее кричал! Конечно, ты не прав! – воскликнул он, нахмурившись. С его лицом эта эмоция выглядела особенно устрашающе. – Считай, я еще не разбил тебе нос только потому, что твоя рожа все равно от этого не много потеряет: уж слишком ты страшный…

Он вдруг улыбнулся, его лицо разгладилось и посветлело.

– Эй, ты тоже это видел? В жизни она куда красивее, чем во снах! – сказал он, мечтательно прищурив третий глаз. – У нее такие гармоничные плечи, такая аккуратная грудь…

Покачав головой, я повел его в сторону синих.

Когда мы нашли Буревестника, он сперва не поверил в то, что услышал. Он считал, что если бы через мариний можно было общаться на расстоянии, Барракуда бы ему об этом сказала, а если не она, то кто-нибудь другой из шахтеров.

– Это все ваши фиолетовые бредни! – категорично заявил он. – Я уважаю таланты фиолетовых, но я не хочу, чтобы мои люди тоже гонялись за волнами, пока не захлебнуться! И тебе, Дельфин, посоветую завязать с этим. Справился ты с солнцем, и хватит уже этих сомнительных практик!

– Да прицепились вы все к тому случаю с приливом! – возмутился Погодник. – Слушай, понимаю, твои люди заняты работой, мои тоже. Для развития способности, о которой я говорю, нужно много упражняться с маринием и научиться улавливать кое-что помимо света, звуков и простых вибраций. Но Дельфин прав, нам нужно попробовать! Если он смог слышать, значит, и другие синие тоже смогут, если хотя бы попробуют учиться у фиолетовых.

– И чего ты от меня хочешь? – вздохнул Буревестник.

– Я выберу одного из твоих шахтером и одну свою ведьму. Поручу их друг другу и, думаю, через несколько дней они смогут общаться, находясь каждый на своей территории, – заявил Погодник. – Ты ведь прислушаешься к своему человеку, если он подтвердит то, что я говорю, и позволишь учиться остальным желающим?

Никто никогда не отказывал Погоднику. Наверняка Буревестник, как и я часом раньше, тешил себя мыслью, что слова колдуна логичны и только поэтому он разрешил ему делать, что хочется.

С позволения Буревестника мы с Погодником спустились в шахты, где колдун выбрал одного синего, которого посчитал наиболее подходящим. Это оказался здоровый и сильный детина, который одним ударом кирки, казалось, сотрясал всю шахту.

Я объяснил бедолаге, что ради очень важного эксперимента ему придется немного пожить с фиолетовыми. Поначалу он хотел отказаться, но услышав, чему будет учиться и у кого, – по словам Погодника, его ждали несколько дней в обществе самых красивых ведьм, – он все-таки согласился.

– Что ж, Угорь, я доверяю тебе, – сказал Буревестник, когда мы привели к нему избранного шахтера. – Если ты сможешь провернуть то, о чем они говорят, это будет серьезным шагом для всех нас, ты ведь это понимаешь?

Он неуверенно кивнул. Мы с Погодником неловко переглянулись: гарантий, что парень вот так ни с того ни с сего сможет встать на один уровень с Барракудой или с одной из ведьм у нас не было.

Посмотрев на нас, Буревестник махнул рукой, проворчал что-то и вернулся к своим делам.

Мы отвели Угря на территорию фиолетовых.

Из хижин доносился стрекот станков и стук молотков, женщины с корзинами, полными сухих водорослей или ингредиентов для краски, ходили туда-сюда, из общей кухни валил дымок, чуть отдающий гарью.

Если не приглядываться, можно было бы не заметить, что стая уменьшилась почти вдвое, что многие сильно похудели и выглядели больными: все так же быстро и суетно выполняли свою важную работу, потому что могли выполнять ее.

Только вчера я помогал вывезти отсюда труп пожилого мужчины, и до самого костра за нами шла молчаливая женщина со всеми признаками болезни…

Я прогнал эти воспоминания.

Оставив нас с Угрем дожидаться снаружи, Погодник скрылся в большом доме на окраине поселения. Это здание было чем-то вроде его собственного храма, там жили лучшие ведьмы, которых колдун сам отбирал на протяжении многих лет. Наверное, даже старейшины оранжевых не пользовались таким уважением в своей стае, как эти ведьмы среди фиолетовых: Погодник был для всех них почти божеством, а ведьмы – его первые посредники.

– Я слышал, безумие не заразно, – сказал Угорь, тревожно косясь налево.

Там стоял загон, сложенный из костей и веревок, в котором бродили наименее вменяемые фиолетовые. Сейчас, когда Погодник сам был не в лучшей форме, он не мог помогать им, так что по развитию они походили на трехлетних детей, за которыми требовался постоянный присмотр.

С непривычки это зрелище могло вызвать отвращение и даже страх.

– Безумие не заразно. В отличие от любви к маринию, – я подмигнул Угрю. – Поверь мне, тебе здесь еще понравится!

Он неуверенно пожал плечами.

Наконец, Погодник вышел, и вслед за ним появились его ведьмы.

– Ой, кто к нам пожаловал! Чего ты давно не приходил, а!? – весело крикнула Радость, повисая у меня на шее. – Мы тут уже с ума сошли от скуки без твоих баек!

– Работа не пускает! – ответил я, бережно опуская на землю это белокурое чудо.

– Ага, работа, как же! – усмехнулась Тщеславие, высокая сильная брюнетка.

– Хоть бы заглянул, а то прячешься от нас, как виноватый! – оскалилась рыженькая веснушчатая Любовь.

– Как-нибудь к вам зайду на кружку настойки, – неуверенно пообещал я.

Ведьмы трясли меня еще пару минут, а потом, наконец, взялись за свою новую игрушку.

– А как тебя зовут, красавчик?

– Вы посмотрите, какие у него мышцы! Скольких из нас ты сможешь поднять за раз, а?

– Девочки, вы посмотрите, во что он одет! Ужас, эти лохмотья нужно немедленно снять и найти ему что-нибудь синее… Или тебе больше понравится фиолетовый, а?

Окружив раскрасневшегося бедолагу, они ласково, но настойчиво повели его в дом.

– Не затискайте его до смерти, мне его еще Буревестнику возвращать! – крикнул им вслед Погодник.

– Вернем в целости! – пообещала Любовь, задорно улыбаясь.

– Думаю, если забрать его от них через несколько дней, он найдет способ говорить с ними хоть со дна морского, – усмехнулся я.

– На то и расчет, – осклабился колдун.

Отведя Погодника к отцу, я со спокойной совестью пошел к собственному дому, надеясь переодеться в чистое и получить пару минут покоя.

Однако, еще до того, как я увидел собственное жилье, я услышал крики, доносящиеся изнутри.

Там, судя по всему, находились двое мужчин и ругались так громко, что проходящие мимо голубые недовольно оглядывались на окна.

– Я буду ждать его тут хоть до рассвета, и меня ничто не остановит! И ты будешь