– К Банным Гротам! Чую, нам там сейчас самое место…

Банные Гроты, лучшее место на острове, отдушина для каждого жителя, сейчас пустовали. Людям было не до того, чтобы плескаться в теплой воде. Многочисленные пещеры, котловины и водопады в пустую перегоняли воду.

Зайдя внутрь одной из искусственных пещер, наполненных густым белым паром, мы с Погодником разделись и залезли в горячую воду.

Я раскинул руки в стороны, упершись в край бассейна, и положил голову на горячий камень. Уставшее тело каждой своей клеткой ощутило, что такое истинное блаженство… Давно я не чувствовал ничего подобного!

– Не усни тут! – хихикнул Погодник, брызгая в меня. – И чего это ты такой замученный?

Меня передернуло от его вопроса. Я не стал отвечать, даже глаз не открыл: только дурак на его месте спросил бы. Дурак или безумец.

– Подумаешь, весь день возился с миналией…

От самого звука этого слова вся та легкость, которую я испытывал, испарилась, смешалась с водяным паром.

Спустя пару недель после того, как мы заметили странную активность водоросли, на Огузке начался настоящий ад. Вся территория зеленых была завалена гнильем уже спустя полторы недели, спустя несколько дней после этого началась эпидемия. Сначала каждый десятый, потом каждый седьмой… люди умирали за считанные дни, и никто ничего не мог сделать. Самые умные начали напиваться настойкой желтых еще с седьмого дня, такие по большей части отлично переносили отравление. Но настойку пили далеко не все. Упертые оранжевые, не признающие «дурной» напиток, не прикасались к ней даже после того, как больше сотни из них умерло в мучениях.

Сначала я помогал разгребать миналию, потом помогал сооружать погребальные костры… каждый день был занят только этим. Миналия и мертвецы. Иногда кто-то по пьяни что-то творил, и тогда я мог отвлечься на судебное разбирательство. В остальное же время все, что меня окружало, – разлагающаяся водоросль и мертвые люди. И этот запах… никогда в жизни я не забуду этот запах. Гниль проникала во все уголки острова, превращая все, что мы строили эти месяцы, в зловонные кучи.

– Этому кошмару конца не видно, – вздохнул я, моргая, чтобы прогнать из головы жуткие образы.

Погодник был слишком занят играми с водой и ветром, чтобы заметить, что происходит вокруг. Он не мог понять тех страданий, которые сводили людей с ума, и я не мог винить его за это. В конце концов, он живет где-то выше всех нас, – в этом я не сомневался.

– Конца не видно, говоришь? Он не так далеко, Дельфин! Когда все переболеют этой заразой, тогда все и кончится, – сказал Погодник, разматывая свой тюрбан. Шапка заботила его куда больше, чем тема разговора.

За тюрбаном он снял и повязку на лбу, открыв больной глаз. Смотрел он мутно и не открывался до конца, но в целом выглядел неплохо. Колдун зажмурил два нижних глаза, проверяя, может ли смотреть только верхним.

– Ну… по крайней мере, я вижу, что там светло, – он повернулся к выходу.

– Прежде, чем все переболеют, погибнут сотни…

– Выживут сильнейшие! Закон природы, – он пожал плечами, моргая всеми тремя глазами по очереди. – Черным сейчас тоже несладко.

– Похоже, голубая болезнь свалила всех, кто тогда был на Огузке, – кивнул я. – Они даже разведчиков до сих пор к нам не отправили… Но возможно, они просто не хотят, чтобы те сталкивались с миналией.

– Может… – Погодник явно терял нить разговора. Она уставился на воду в бассейне и смотрел на нее так, словно в ней сидела русалка. – Я сейчас нырну, а ты вытащи меня через пару минут, если я сам не смогу?

– Эй, давай без этого! – возмутился я. – Одного раза тебе мало было!?

– Да все будет хорошо, ты ничего не понимаешь! – скривился колдун. – Мы, люди, так ограничены, все, что мы знаем о мире, это лишь плод работы нашего тела! Мы так цепляемся за свою жизнь, будто она – не сплошное ограничение свободы! А стихии – это чистая энергия, прекрасная и абсолютная!… Сейчас я ближе к ним, чем когда-либо. Я понимаю, что я сам – вода, земля и воздух, и что имею кое-что, чего нет ни у океана, ни у ветра! У меня есть сознание, чтобы оценить красоту истинной гармонии сил в природе… Я учусь управлять вещами, которые до сих пор мне были недоступны! Я многое могу сейчас, и прошу тебя о помощи скорее для твоего спокойствия, чем для своей безопасности…

– Да ныряй уже! – велел я, невольно поморщившись от нахлынувшего потока слов. Он мог достать кого угодно своей болтовней!

Довольно замолчав, Погодник медленно погрузился на самый нижний ярус бассейна, тот, который был последним перед синеющей бездной, откуда поднималась горячая вода.

На секунду я позавидовал ему: хотел бы я так же уплыть от всего и говорить с духами.

Я быстро прогнал эти мысли, и, чтобы не возвращаться к ним, стал тарабанить пальцами по камню, меряя секунды. Наверное, нужно будет вытащить его через минуту, если сам не выплывет…

Вдруг в такт моим постукиваниям по пещере разнеслось шлепающее эхо. Прислушавшись, я понял, что кто-то шел прямо к нашему бассейну.

Через несколько секунд передо мной стояла Барракуда.

– Купаешься? – спросила она. С интересом осмотрев меня и лежащие за мной вещи, она потянула руки к цепям на своей рубашке и стала их расстегивать.

– Да, – ответил я, уходя поглубже. Из выдолбленных в стенах крошечных окон света пробивалось немного, но его вполне хватало, чтобы заметить прозрачность воды. – Вокруг полно свободных купален, между прочим!

– Я привыкла мыться здесь, так что если ты не против…

Она скинула с себя все, что на ней еще оставалось, и с разбегу прыгнула в воду в полуметре от меня.

Девушка вынырнула, изящно откинув назад мокрые черные косы. Взглянув на меня, она весело оскалилась, затем стала искать кого-то взглядом.

– А где Яшма?…

– Яшма?

– Та полосатая красотка, с который ты глаз не сводишь! – она усмехнулась. – Разве ты тут не с ней?…

Тут ее лицо озадаченно вытянулось.

– Но если эта одежда не Яшмы, то с кем ты тут?…

Открыв рот для ответа, я вспомнил про Погодника, который все еще был на дне и, скорее всего, уже наглотался воды…

Я тут же нырнул вниз, высматривая на темных камнях что-нибудь, напоминающее тощего колдуна.

Он сидел на одной из нижних полок, скрестив ноги и положив руки на колени, отрешенно пялясь куда-то в глубину. Я помахал рукой перед его лицом, он очнулся, посмотрел на меня и тут же схватился за горло,