– Сама я поехала в гостиницу. Ты звала меня к себе, ноедва я собралась, как к тебе обвалились родственники из Питера, места мне тамне было. А потом, знаешь, захотелось почувствовать себя совершенно свободной,как птица… Несколько дней я шлялась по магазинам, а затем поехала на свидание кЛенке.

Оксана кивнула.

– Я забеспокоилась, звоню тебе, звоню, мобильникталдычит: «Номер не обслуживается». Вызвала Дегтярева, ну тут все изавертелось. Кстати, полковник очень много узнал, обзвонил всех друзей иподруг, добрался до Ленки, не ел, не пил, не спал… Он проследил твой путь,вышел на криминального авторитета, выяснил, что его «шестерки», вернувшисьназад в лес, не нашли «труп», и уперся лбом в стену. Ну какие сволочивстречаются!

– Ты о ком? – не поняла я.

– Да так, – отмахнулась Оксана. – Нет, вотсчастье-то!

– А теперь о чем говоришь?

– Зайка получила приглашение на концерт. Телеканал, гдеона работает, праздновал день рождения, – пустилась в объяснения Оксана.

Ольга, естественно, сказала:

– Никуда не пойду! Какое веселье, когда Даша пропала!

Но коллеги стали переубеждать девушку:

– С ума сошла. Твое место в первом ряду!

– Около начальства!

– Заметят, что проигнорировала торжество, потомприпомнят.

Я усмехнулась:

– Кудрявенький тоже следил, кто к нему на день вареньяне притопал.

– Кудрявенький, – удивилась Оксана, – этокто?

– Потом расскажу, продолжай.

– Ну, Зайке пришлось плестись на концерт, одна онакатегорически не хотела пойти на мероприятие, взяла еще пропуска для мужа,Дегтярева и Машки. Вместе все и отправились. Маня купила букет, хотелаМагутенко отдать…

– Да, – кивнула я.

– А когда «Глафира» стала брать цветы, она заговорилапро собаку… Машка сразу сказала: «Это мусик! С ней что-то случилось, но я знаю,это она».

Зайка и Кеша не поверили, а Дегтярев воскликнул:

– Пошли домой, не могу тут сидеть, сердце ноет.

Но Маня настаивала, сначала пыталась убедить своихспутников, потом зарыдала. Вот Александр Михайлович, чтобы успокоить девочку,воспользовавшись своим служебным удостоверением, и провел всех за кулисы, решилпознакомить Машку с Глафирой, хотел показать, что она не ты.

– Ясно, – протянула я, – почти все сходится…кроме кое-каких деталей. Эта Ирина Кротова, которая старательно убеждала меня,что я – Таня, ее сестра-убийца… Я ведь опознала ее комнату! Почему?

Оксана кивнула:

– Ты жила в Медведкове, в такой же квартире, да?

– Верно.

– И мебель у тебя стояла похожая? Югославская стенка?

– Конечно, в те годы у нас у всех все было одинаковое.

– Понимаешь, – с негодованием сказалаОксана, – эта Ирина имеет две жилплощади. Ту, куда позвала тебя,использует в качестве офиса. Сняла ее задешево и приглашает туда своихинформаторов. Она вовсе не думала, что ты узнаешь обстановку, а когда поняла,то просто подыграла тебе.

– Она сказала, что у нас жила собака!

– Врала, ты же припомнила своих псов.

– А еще мальчик с рассказом про своего друга ивыстриженную болонку…

– Ты, оказавшись в интерьере, очень похожем на тот, вкотором жила в Медведкове, припомнила маленького Аркадия.

– Но фотография! Свадебная!

– Это монтаж. Ира тебя сфотографировала за кулисами, аты не заметила. Кротова, живущая скандалами, имеет «шпионский» фотоаппарат.Потом просто присобачила твою голову к чужому снимку!

– Но у нее есть сестра Таня, убившая мужа Игоря?

– Нет. Все вранье, абсолютно, ни тени правды нет в еесловах.

– Но зачем она меня обманывала?

– А это совсем другая история, – мрачно ответилаКсюта.

– Расскажи! – взмолилась я.

Оксана боязливо оглянулась на дверь.

– Дегтярев меня убьет. Он строго-настрого запретилболтать на этот счет.

Я улыбнулась:

– Ну ты уже и так тут всего наговорила!

– Оно верно, только Александр Михайлович дикообозлится. По-моему, он сам хотел тебе все рассказать, – протянулаподруга.

– Я его тоже послушаю и сделаю вид, что мне страшноинтересно.

– Ладно, – сдалась Оксана, – не могу с тобойспорить, только начать придется издалека, иначе не поймешь!

Жила-была на свете девочка Настя Звягинцева. Воспитывала еемама, не слишком ласковая, вернее, совсем не ласковая, даже суровая, с детствавнушавшая дочери: «Мы, Звягинцевы, особые, не такие, как все». Ариадна хотелапривить своему ребенку благородство, но, очевидно, она применила неправильнуютактику или произносила не те слова, потому что Настя поняла мать превратно.Она решила, что ей, Анастасии Звягинцевой, можно все, она не человек толпы, аисключительная личность, у которой особое в жизни предназначение. Очень опаснаяпозиция. Никаких невероятных талантов у Насти не было, ей хотелось возвыситься надмассой сверстников, но ничего не получалось. Единственное, чем она моглагордиться, – это безупречная учеба, но отличников-то много, и не все онипотом становятся великими людьми. Лет в пятнадцать Настя возомнила себяпевицей. У нее имелся слух и маленький, камерный голосок, такими даннымиобладают тысячи женщин, поют в компаниях, дома и чувствуют себя счастливыми. НоНасте, приученной к мысли о собственной исключительности, скромные вокальныеданные казались гениальными, ей хотелось славы во вселенском масштабе, и онаполагала, что легко ее добиться, надо только попасть на сцену.

Ариадна, узнав о мечте дочери, сделала все, чтобы Настя идумать забыла о «кривлянии». Девушке пришлось подчиниться и поступать учитьсяна филолога.

Ну и что! – спросит кто-нибудь. Эка невидаль! Даподобное происходит со многими, в особенности с девушками. Мечтали статьактрисами, а потом, послушавшись родителей, выбрали «нормальную» профессию,стали хорошими специалистами. Живут себе, не тужат, детей нарожали, не всем жемечтам реализовываться!

Оно верно, только Настя оказалась из другой породы, а судьбавсе-таки предоставила ей возможность выйти на сцену…