– Хорошо.

– Попросим нашего агента в Стербридже связаться с местной полицией. История та же, которую рассказывали в Преск-Айле: он якобы видел парнишку, похожего на Люка Эллиса. Такую же проверку надо на всякий случай провести в Портленде и Портсмуте, хотя вряд ли он слезет с поезда так рано. Стербридж куда вероятнее, однако и там наши люди вряд ли кого-нибудь обнаружат.

– Не выдаете ли вы желаемое за действительное?

– О, еще как выдаю, но если Эллис поработал не только ногами, но и головой, он наверняка поступит именно так.

– Полагаете, когда состав поменял номер с сорок два девяносто семь на девяносто девять пятьдесят шесть, Эллис поехал дальше?

– Да. Девяносто девять пятьдесят шесть остановится в Ричмонде около двух часов ночи. Надо, чтобы наш человек – а лучше несколько – внимательно наблюдал, не сойдет ли кто с поезда. То же самое в Уилмингтоне, там поезд будет между пятью и шестью утра. Хотя Эллис вряд ли сойдет.

– Полагаете, он едет до конечной? – спросила миссис Сигсби, а сама подумала: Тревор, ты взбираешься все выше и выше по дереву допущений и предположений. Каждая следующая ветвь – тоньше предыдущей.

Впрочем, больше им ничего не оставалось, парень-то сбежал. Позвони она по Нулевому телефону, ей бы непременно намекнули, что следовало заранее подготовиться к такому развитию событий. Легко сказать! Двенадцатилетний ребенок дошел до такого отчаяния, что отхватил себе вместе с чипом пол-уха – кто мог такое предвидеть?! А экономка помогла ему сбежать! Немыслимо! Потом миссис Сигсби сказали бы, что персонал Института обленился и утратил бдительность… Что она ответит на эти обвинения?

– …конечной.

Миссис Сигсби вернулась к реальности и попросила Тревора повторить.

– Я говорю, он необязательно поедет до конечной. Раз ему хватило ума сесть на поезд, он наверняка сообразит, что там его будут ждать наши люди. В большие города посреди ночи его тоже вряд ли потянет, тем более в Ричмонд. Уилмингтон – да, возможно. Он меньше, девяносто девять пятьдесят шесть прибывает туда средь бела дня. И все же я склоняюсь к мелким городишкам на отшибе. Либо Дюпрей, Южная Каролина, либо Брансуик, Джорджия. Если он вообще запрыгнул на поезд, конечно.

– Вероятно, Эллис не знает, через какие города пойдет состав после Стербриджа. В таком случае он действительно доберется до конечной.

– Груз в вагоне должен быть подписан. Все он знает.

Миссис Сигсби поняла, что уже много лет ей не было так страшно. А может, вообще никогда. Чем они занимаются? Предполагают, допускают – или просто гадают? Если последнее, то сколько удачных догадок подряд может сделать человек?

Миссис Сигсби кивнула.

– Если он сойдет на промежуточной станции, можно отправить туда группу захвата. Господи, Тревор, это было бы идеально!

– Две группы. Опаловую и Рубиновую. Кстати, именно Рубиновая группа изначально доставила его в Институт. Символично, правда?

Миссис Сигсби вздохнула.

– Вот бы как-то удостовериться, что он все-таки сел на поезд.

– Ну, удостовериться мы не можем, придется довольствоваться моим чутьем – оно меня обычно не подводит. – Стэкхаус улыбнулся. – Хватайте телефон. Пора будить народ. Начнем с Ричмонда. Сколько мы в общей сложности платим нашим агентам на местах? Около миллиона долларов в год? Пусть отрабатывают.

Тридцать минут спустя миссис Сигсби вернула телефонную трубку на место.

– Если он в Стербридже, то затаился в какой-нибудь канаве или заброшенном доме – полиция его не нашла. А к этому времени хоть что-то должно было появиться на их радарах. В Ричмонде и Уилмингтоне наши люди будут внимательно следить за поездом. Правдоподобную историю я им предоставила.

– Да, слышал. Прекрасно сработано, Джулия.

Она устало подняла руку, принимая похвалу.

– Тем, кто его увидит, обещана премия. И еще более весомую награду – целое состояние, по правде говоря – получит тот, кто сможет поймать мальчишку и доставить в надежное место, откуда мы его заберем. В Ричмонде нам такая радость не светит, там простые смертные работают, но один из наших агентов в Уилмингтоне – коп. Молите Бога, чтобы это произошло там.

– А что с Дюпреем и Брансуиком?

– В Брансуике двое агентов, пастор местной методистской церкви и его жена. В Дюпрее только один, зато он там живет. Ему принадлежит единственный городской мотель.

20

Люк снова очутился в баке. Зик держал его под водой, перед глазами плыли Штази-огоньки. В голове они тоже были, а это в десять раз хуже. Он утонет, глядя на них…

Сперва Люку показалось, что визг, который он услышал, с ужасом приходя в себя, издает он сам. Но как можно издавать такие невообразимые звуки под водой?! Наконец он вспомнил, что находится в вагоне, а вагон прицеплен к движущемуся составу и весь этот состав сейчас стремительно тормозит. Визжали стальные колеса поезда.

Цветные точки еще пару секунд повисели перед глазами, затем исчезли. В вагоне стояла кромешная тьма. Люк попытался потянуться, размять затекшие мышцы и понял, что со всех сторон зажат коробками: несколько лодочных моторов перевернулись. Хотелось бы верить, что он случайно сшиб их, когда метался во сне… Но ведь он мог раскидать их и силой мысли, пока его терзали эти чертовы огоньки. Раньше его телекинетический дар ограничивался листанием книжных страниц и сбрасыванием пустых алюминиевых подносов со стола… Но времена изменились. Он изменился. А вот насколько – Люк пока не знал. И не хотел знать.

Поезд сбросил скорость и затрясся, проходя по стрелкам. Люк осознал, что чувствует себя неважно. Тело пока не било тревогу, но еще чуть-чуть – и забьет. Очень хотелось есть, однако голод был сущим пустяком по сравнению с жаждой. Люк вспомнил, как скатился к реке, побрызгал прохладной водой на лицо и зачерпнул ее в рот. Сейчас он все отдал бы за глоток той речной воды. Он облизнулся, но легче не стало – язык тоже пересох.

Поезд встал, и Люк, работая на ощупь, с трудом поставил тяжелые коробки на место. Он понятия не имел, где находится, потому что в Стербридже дверь вагона задвинули до конца. Люк вернулся в свое укрытие за коробками с лодочными моторами и стал ждать, чувствуя себя очень несчастным.

Несмотря на голод, жажду, полный мочевой пузырь и пульсирующее болью ухо, он все-таки начал клевать носом. В этот миг дверь вагона с грохотом отъехала в сторону, и внутрь хлынул лунный свет. По крайней мере, Люку так показалось – ведь до сих пор он сидел в полной темноте. К двери задом подъезжал грузовик, и какой-то мужик орал:

– Еще немного… еще… тихо… давай… Хорош!

Водитель грузовика заглушил двигатель. Задребезжала, поднимаясь, дверь кузова, а потом в вагон прыгнул человек в рабочем комбинезоне. Люк учуял запах кофе, и живот у него заурчал. Очень громко – наверняка грузчик услышит… Люк осторожно выглянул в щель между газонокосилкой и садовым трактором и увидел в ушах у парня наушники.