– Должен вас огорчить, – перебил ее«хам», он же – «мстительное чудовище», он же – «герой ее романа», он же...etc. – Я в жизни не сделал ни одной пластической операции. Я вообще нехирург.

Алена даже поперхнулась от неожиданности:

– Так вы не Саблин?!

– Саблин, я же сразу представился – СаблинИван Антонович.

– Это про вас написано в... моемромане? – Она отчетливо подавилась словом «моем».

– Ну да, я же признался, что я вашгерой, – ехидно ответил он. – Правда, когда я ваше рукомесло читал, уменя не исчезало ощущение, будто речь в нем идет о ком-то другом. И все-таки,пожалуй, некоторым образом обо мне...

Алена снова поперхнулась – на сей раз пытаясьудержать вопросы, так и сыпавшиеся с языка.

– Ладно, – наконец сказала она как можноболее злобно. – Все это для меня слишком сложно. Слишком! Просто ушивянут! Надоело слушать всякую ерунду! И разговаривать с вами я ни о чем нехочу! Завтра электричкой в три пятнадцать я уезжаю к подруге в Маленькую – инаплевать мне на все на свете, понятно вам? На вас, на Гнатюка, на Омелину, на«Хамелеон», на игры вокруг «Барбариса»... – Она умолкла, чтобы перевестидух, который и в самом деле захватило.

«Ой, что же я делаю, что делаю, они же меняслушают!» – вот была мысль, от которой и захватило дух.

– Погодите, – озадаченно проговорилСаблин. – А вы откуда... то есть я хочу сказать, зачем вы едете вМаленькую? Вы что, решили прожить жизнь персонажей своего романчика? Пройти ихпутем? Как Ливингстон – путем Стэнли?

– Во-первых, это Стэнли шел путемЛивингстона, – холодно ответила Алена. – Во-вторых, Ливингстон не былперсонажем романчика Стэнли. В-третьих, какое вам дело до того, зачем я еду вМаленькую? Предположим, у меня там подруга живет, и я еду к ней на день рождения?А? Чем плоха причина?

– Похоже, Гном не ошиблась в выборепартнера, – проговорил Саблин после недолгого молчания, в которое Аленавслушивалась так трепетно, как вслушивалась, пожалуй, только в самые нежныепризнания Игоря... Между нами говоря, он был на нежные признания не щедрее, чемнекто Шейлок – на безвозвратные ссуды и беспроцентные кредиты. – Вы с нейвполне достойны друг друга.

– Вы мне льстите, – хмыкнулаАлена. – И вот что еще, под занавес нашего разговора. Не звоните мнебольше. Ни-ког-да! Вам все понятно?

Она положила трубку и некоторое время постояларядом с телефоном, задумчиво на него глядя.

Поскольку Саблин больше не позвонил, похоже,ему и впрямь все было понятно.

А кому еще? И что именно?..

Итак, тигр уже нашел свою собачку и даже, такоевпечатление, начал сшибать когтистой лапой замок клетки.

Клетки-ловушки, заметим в скобках...

Алена еще немножко постояла у телефона, потомпошла в комнату, забилась в любимый уголок дивана, укуталась в серую вязануюшаль, подтянула коленки к подбородку, уткнулась в них и принялась думать надтем, как жить дальше.

Как и сколько.

* * *

Конечно, он малость перестраховался, подумалДимка, с блаженной улыбкой погружаясь в горячую воду. Почему решил, что Моськас револьвером в руке будет торчать за дверью его квартиры, подкарауливая его?Небось умается торчать тут денно и нощно. И, само собой, дома не оказалось нидуши. Хозяйка, конечно, кантовалась у дочки, нянькалась с малышкой. Ну иотличненько.

Так хорошо, так пусто, так тепло. АГВ –замечательная штука все-таки. Когда у него будет дом, он обязательно устроит усебя АГВ, чтобы не зависеть от коммунальных причуд. Чтобы всегда, когда хочешь,включить отопление – и греться, греться...

Он прошелся по комнатам, наслаждаясьодиночеством и безопасностью. Половицы чуть поскрипывали, лунные квадратылежали на полу; пахло засушенными цветами, которыми хозяйка любила украшатькомнаты. Жаль будет расставаться с этой квартиркой, конечно. Ну ничего, еслиудастся расколоть Райкиного папашу, у него будут деньги на квартиру получше! Аесли нет...

Да что толку думать о будущем, тем более – опечальном будущем? Добро бы о счастливом...

Есть люди, которые умеют жить одной минутой.Димка Лямин был именно из таких. Сейчас ему чудилось, что не было у него болеесчастливого мгновения, чем вот это, проведенное в горячей-прегорячей, пахнущейхорошим шампунем воде, которая словно бы вымывала из его тела усталость инапряжение, из его коротко остриженной головы – безнадежные мысли, тоску инеуверенность в будущем. Он погрузился в дивную водичку с головой и полулежалтак, пока хватило дыхания и пока не озябли торчащие наружу коленки. Высунулся,на миг разлепил мокрые ресницы, снова зажмурился, глотнул воздуха – и опятьпогрузился с головой, мимолетно отметив, что его старый-престарый, вытертый,уютный и любимый, с вылезшими махрами (Костиком Катковым, между прочим,подаренный со своего барского плеча) халат, висящий у двери на крючке, оченьпохож на фигуру человека. Причем, что характерно, размышлял Димка, блаженнобулькая душистой водой и пряча в нее то одну коленку, то другую, чтохарактерно, эта фигура не мужская, а женская. Женщина одета в короткуюкурточку, которая плотно облегает ее ладненький стан, у нее стриженые волосы сперемежающимися черно-белыми прядями, неприятное лицо с обвисшими по-бульдожьищечками, а в руке...

Что за гнусные глюки лезут в голову?Привидится же такое: будто там, в углу около двери, стоит, прислонившись ккосяку, Моська с пистолетом в руке.

Ох, достали, достали эти друзья, Гном иМоська, нет спасенья от них даже в ванне, полной душистой, пышной мыльной пены!

Димка вынырнул, смахнул с глаз воду, открыл их– и взвизгнул, и взвился было, вскочил, но снова рухнул в ванну и замер,чувствуя себя так, словно приятно горячая вода в одно мгновение смениласькрутым кипятком, в котором бедный Димка Лямин и сварился – всмятку или вкрутую,это уже не важно, кулинарные детали не имеют тут никакого значения, но сварилсяи остался бездыханен, безгласен и недвижим... И он знал, что глаза егоиспуганно вытаращены, словно у красной вареной креветки.

– Осторожно, – заботливо сказала Моська,приветливо помахав пистолетом. – Не утони, а то что я буду с тобой делать?Искусственное дыхание изо рта в рот?

Как ни был Димка перепуган, при одной мысли отакой перспективе его снова затрясло, аж вода в ванне рябью пошла.

Уродливое лицо Моськи вдруг исказилосьсудорогой такой боли, что Димка забыл на миг о страхе и вылупился на нее, нотут же Моська натянула на себя эту свою всегдашнюю мрачную бульдожью маску, иДимка решил, что ему почудилось.

Она же робот. Она ничего такого чувствовать недолжна. Просто не способна!