Вечер был чудный, теплый, безветренный, однакодекабрь – это все-таки не август, и спустя полчаса Алена начала зябнуть. Ачерез час стояния практически неподвижно у нее уже зуб на зуб не попадал! Да,кажется, она зря пустилась в это приключение. Вполне возможно, что интуиция еене обманывала, однако ждать, пока сия загадочная дама соберется исполнить своеобещание, у Алены уже не было сил. И, главное, не согреешься интенсивнымифизическими упражнениями, потому что главной задачей Алены было – оставатьсянезамеченной. Она ерошила, ерошила себя изнутри, как учил некогда дед-охотник,да толку было мало. И она совсем уже решилась вылезти из сугроба, в которомтаилась (ну вот образовалась у писательницы Дмитриевой с некоторых пор такаяпривычка – в сугробах торчать!), как телефончик, притаившийся на своемпривычном месте, под курткой на груди, неслышно завибрировал.

– Алло? – выдохнула Алена.

– Это я, – послышался шепотРавиля. – Какой-то дядька ходит около главного входа. Попытался заглянутьв окна. Но с той стороны к двери сразу подошел охранник, и дядька слинял заугол. Такое впечатление, что собрался подойти к черному ходу!

Предупреждение подоспело вовремя, потому чтодо Алены донесся скрип снега под чьими-то быстрыми шагами.

Она выключила телефон и прижалась к стенкесарая, прикрыв лицо рукавом левой руки, чтоб не белело в темноте. Правой крепчестиснула монтировку.

Однако мужчине, который вошел во двор, даже ив голову не пришло, что кто-то за ним следит. Он приблизился к черному входу в«Барбарис», постоял, разглядывая дверь, потом спрыгнул с крылечка ивознамерился подняться по металлической лестнице на второй этаж. В снежнойтишине ступеньки заскрежетали так громко, что мужчина резко спрыгнул наземь идал ходу со двора. В это мгновение вспыхнул свет в подсобке «Барбариса», иАлена смогла разглядеть лицо неизвестного.

Впрочем, не такого уж и неизвестного!

Она только головой покачала, дивясь причудамсудьбы, хотя уж, конечно, ко всему пора было бы привыкнуть...

Итак, мужчина убежал. С черного входа«Барбариса» выглянул широкоплечий охранник, пристально осмотрел двор и сноваскрылся, по счастью, так и не разглядев авантюристку с монтировкой.

Телефончик завибрировал.

– Это я, – страшным шепотом сказалРавиль. – Он идет к нашему магазину.

– Посмотрите на него как следует, –коротко скомандовала Алена.

Прошло еще минут пять или десять.

Ноги просто отмерзли!

«Досчитаю до двухсот и буду выбираться отсюда», –решила Алена.

Телефон!

– Был, купил литровую коробку ананасного сока«Моя семья» («Ананас для Инки завтра не забыть!» – вспомнила Алена) и ушел наостановку маршрутного такси, – отрапортовал Равиль. – Спрашивал проремонт в «Барбарисе» – якобы хотел время в ресторане провести, а все закрыто.Очень интересовался, кто и как охраняет. Потом ушел. – Вы его разглядели?

– Конечно.

– Можете описать?

– А то!

– Ну?!

Последовал отчет.

Алена только головой кивала: глаз-алмаз уРавиля, ну просто глаз-алмаз!

– Равиль, – сказала она прочувствованно,когда рапорт был сдан. – Равиль, я вас обожаю. Клянусь, по мотивам этихприключений я напишу детективчик, героем которого будете вы. Ну, может, неглавным, – немедленно оговорилась она, отлично зная, кто именно окажется главнымгероем ее романа, – но именно благодаря вам преступление будет раскрыто...

Равиль сначала немножко попыхтел в трубку,видимо, не в силах сразу совладать с обуревавшим его восторгом. Потом заговорилтолстым, важным голосом:

– А как меня будут звать?

– Ну, не знаю пока, – растеряласьАлена. – А что, это очень важно? Назову как скажете.

– Назовите Равилем Хаметдиновым, как в жизни,ладно? – попросил он. – И про магазин «Горячая еда» тоже напишите.

– Договорились.

– Точно? Железно?

– Клянусь Аллахом, – торжественнопообещала Алена и отключилась.

Дело было сделано, она узнала что хотела,теперь нужно было вернуться домой (только не забыть, каким путем вернуться!),чтобы продолжать истощать баланс своего мобильного телефона. А еще нужнонемножко полазить по Интернету...

Да, и волосы покрасить не забыть!

* * *

Моська молодец, конечно... Ой, нет, это Димкуглюк какой-то накрыл, что сказал, будто Моська молодец! Ну, в том смысле, чтоона правильно все рассчитала: на память надейся, а сам не плошай. Ему фотка накнижке здорово помогла, пока он шарил взглядом по лицам, пытаясь отыскать «своюзнакомую дамочку», как опять же выразилась Моська.

Как всегда, на электрички во второй половинедня рвалось множество народу, в кассовых залах толпа кипела. Димка помотался изодного зала в другой и уже решил, что придется-таки по всей электричкеписательницу искать, как вдруг заметил, что рядом приостановилась какая-товысокая тетка в дубленой курточке и давит косяка в его сторону.

Его дрожью так и проняло: да вот же она! И впамяти немедленно возник тот пугающий миг, когда она появилась из-за углазахламленного ресторанного зала в этой самой дубленке, бледная, с растрепаннымиволосами и большущими яростными глазами...

Эти глаза оказались такими же большими, какимион их запомнил, правда, сейчас никакой ярости в них не было, а было любопытствои усмешка. Димку-то сначала, когда он дамочку свою увидел, в холод-жар кинуло:а вдруг она его узнает да сейчас ка-ак заблажит на весь вокзал: держи, лови! –но тотчас он смекнул, что она смотрит не столько на него, сколько на книжку вего руках. А, ну да, понятно, это ж ее романчик. Небось приятно, чточитатель-почитатель обнаружился.

Между прочим, на фотографии она была гораздомоложе и веселей. Улыбка такая приветливая...

«Запомните нас веселыми!» – Костя Катков частотак говорил. Из какой-то пьесы... «Барабанщица», что ли, Димка не помнил точно,но вроде бы там какая-то разведчица так прощалась со своими друзьями: дескать,запомните нас веселыми! – перед тем как пойти на расстрел.

Очень душевно!

Ну и почему это вдруг пришло в голову? Почемуи зачем? К чертям ненужные воспоминания! Работай!

Димка, конечно, сделал вид, что никак фотку наобложке не соотносит с реальной женщиной, и пошел к кассе, сам исподтишка наблюдаяза жертвой.