Поколебавшись, проконсул остановился на втором варианте. Луций Лициний решил, что в данный момент Митридат силен не сам по себе, а поддержкой царя Великой Армении. Если выбить из войны Тиграна, то и Евпатор станет не опасен, поскольку лишится помощи зятя. Правда, сама операция представлялась Лукуллу очень рискованной, ведь римской армии придется действовать в отрыве от своих оперативных баз, в глубине вражеской территории. Тигран же будет воевать на своей земле, регулярно получая пополнение войсками и не испытывая проблем со снабжением. Армянские полководцы прекрасно знали свою страну, а римляне имели весьма смутное представление о той местности, где им предстояло вести боевые действия. Поэтому существовала большая вероятность того, что в случае поражения никто из квиритов домой не вернется. Одним словом, все преимущества были на стороне Тиграна.

И все-таки Лукулл решил рискнуть. Ставки в предстоящей борьбе были очень высоки, поскольку в случае победы римляне не только выбивали из войны Армению, но и лишали Митридата базы для дальнейшей борьбы. О перспективах сыновей волчицы в случае поражения говорилось выше.

Понимая, что залогом успеха является быстрота действий, Лукулл поднял войска и, оставив в Понте легата Сорнатия с легионом, выступил в поход на Великую Армению. Он хотел напасть на Армению раньше, чем Тигран подготовится к войне, а Митридат вторгнется в Понт. Согласно сообщению Плутарха, проконсул имел под своим командованием всего лишь 12 000 пехоты и меньше чем 3000 конницы. Аппиан приводит несколько иные цифры относительно кавалерии, хотя и сходится с Плутархом в численности тяжёлой пехоты. По мнению историка из Александрии, Лукулл вел против Тиграна два отборных легиона и 500 всадников. Фронтин отмечает, что Лукулл имел не больше 15 000 человек, а Евтропий говорит про 18 000 римских воинов.

Римская армия совершила марш-бросок до Евфрата, но дальше продвинуться не смогла. Проблема заключалась в том, что после зимних дождей река разлилась, и проконсулу пришлось думать над тем, как организовать переправу. Дело это представлялось Луцию Лицинию достаточно сложным, поскольку терялся темп наступления и соответственно пропадал фактор внезапности. Ведь пока легионеры будут строить переправу, Тигран может узнать о приближении врага!

Однако Лукуллу вновь повезло. Пока он предавался глубокомысленным размышлениям о том, что же делать в сложившейся ситуации, к вечеру вода в Евфрате стала спадать. За ночь река и вовсе обмелела, появилось множество мелких островков, и римский полководец без особого труда перебросил свои войска на противоположный берег. Это окончательно убедило Лукулла как в правильности выбранного решения, так и в том, что судьба ему благоприятствует. Почтив богов богатым жертвоприношением и дав легионам сутки на отдых, на следующий день проконсул повел армию дальше.

Римляне вступили в область Софены, располагавшуюся в верховьях Тигра и Евфрата. Здесь Лукулл строго-настрого запретил своим войскам терроризировать местных жителей. Как следствие, римляне продвигались вперед, не встречая сопротивления, и полководца это вполне устраивало. Даже когда легионеры обратились к командующему с предложением захватить крепость, где, по слухам, находились царские сокровища, проконсул ответил отказом. Согласно сообщению Плутарха, Луций Лициний ткнул пальцем в сторону горных отрогов Тавра и произнес: «Возьмите лучше вот ту крепость!.. – а это все и так достанется победителям». После чего легионы перешли через реку Тигр и вступили на земли Великой Армении.

* * *

У Плутарха есть интересное наблюдение по поводу того, как постоянные успехи отрицательно сказываются на людях и их самооценке: «Да, не всякий ум способен остаться непомраченным после великих удач, как не всякое тело в силах вынести много неразбавленного вина». Это было сказано им применительно к Тиграну Великому и его подготовке к войне с Римом. Пока Митридат томился от безделья во дворце, который предоставил зять, Тигран пребывал в уверенности, что римляне не посмеют на него напасть, и ровным счетом ничего не делал для отражения возможной вражеской агрессии. После того как они с Митридатом составили план действий и тесть отправился в Понт, Тигран снова успокоился, решив, что римляне в Армению не придут, а станут преследовать Евпатора. Поэтому, когда армянскому владыке донесли о приближении легионов Лукулла, он просто распорядился отрубить вестнику голову. И всё сразу же затихло, а грозного повелителя больше никто не тревожил, поскольку это было себе дороже. Что и было зафиксировано Плутархом: «Тигран продолжал пребывать в спокойном неведении, когда пламя войны уже подступало к нему со всех сторон».

Придворные всячески поддерживали царское заблуждение относительно того, что римляне никогда не посмеют напасть на Великую Армению, всячески поносили Лукулла и восхваляли полководческие таланты Тиграна. Но среди этой толпы подхалимов и лизоблюдов все же нашелся человек, который не побоялся открыть царю глаза на истинное положение дел. Звали его Митробарзан. Основываясь на данных лазутчиков и беглецов из тех районов, где проходили римляне, военачальник постарался донести до Тиграна всю величину надвигающийся опасности.

Но судя по всему, царь плохо слушал своего полководца, поскольку то решение, которое он принял, явно не отвечало складывающейся стратегической ситуации. Вместо того, чтобы собрать свою армию в один кулак и нанести сокрушительный удар по врагу, Тигран стал вводить свои войска в бой по частям. Это было чистой воды самоубийством, поскольку римляне были не тот противник, с которым можно было воевать таким образом. С другой стороны, царь отказался от тактики неожиданных нападений мобильными конными отрядами на вражеские колонны во время марша, что могло создать Лукуллу большие трудности при организации снабжения. Выделив в распоряжение Митробарзана 3000 панцирных кавалеристов и множество пехотинцев, Тигран велел Лукулла взять живым, «а остальных растоптать» (Плутарх). Именно растоптать, а не убить каким-то иным способом. Это может свидетельствовать только об одном – владыка Армении свято верил в непобедимость своей панцирной кавалерии. Царь изначально выбрал неправильную стратегию в борьбе с римлянами, и эта его ошибка имела печальные последствия.

С другой стороны, назначение Митробарзана командующим отряда выглядит вполне обоснованным, поскольку именно этот человек владел всей информацией относительно передвижений вражеской армии. Митробарзан рвался скрестить оружие с сыновьями волчицы, и это тоже побуждало Тиграна поставить именно его во главе войск. Мы не знаем, были ли у полководца свои идеи относительно войны с римлянами, или же он был полностью согласен с планом своего повелителя. По крайней мере, он действовал в соответствии с полученными инструкциями.

Между тем римская армия продолжала наступление. Видя, что его люди измотаны длительным переходом, Лукулл остановил движение легионов и велел разбивать лагерь. Легионеры взялись за лопаты и заступы, приступив к сооружению лагерных укреплений. Однако римская колонна сильно растянулась, и когда передовые части уже приступили к строительству, остальные ещё только подтягивались к месту работ. И в это самое время проконсулу донесли, что приближается вражеская армия.