— Я сама не знала, что буду участвовать в этом цирковом шоу, — резче, чем хотела ответила я.

Диего нахмурился, посмотрев на меня. У него была предельно простая позиция насчёт нашей семьи. Хоть он и не называл приёмных родителей «мамой» и «папой», но относился к ним с безграничным уважением. Разумеется, телячьих нежностей от него никто и никогда не дождётся, но ему не нравилось, когда я огрызалась или отвечала не тем тоном.

В подростковом возрасте я частенько показывала свой характер, когда мы жили в Австралии. Мама, в свою очередь, разговаривая по телефону с папой могла нажаловаться ему на мой тон, характер или что-то ещё, что ей не нравилось. Он же, красавчик, сразу передавал эту информацию Диего. В итоге брат звонил мне и проводил воспитательную беседу на тему уважения к старшим людям, которые обеспечили нас крышей над головой, едой, одеждой и перспективами. Он никогда не кричал на меня, но объяснял вполне доходчиво. Поэтому сейчас ему явно не зашёл мой нервный тон. Но он же должен войти в моё положение! Я же не к маме имела претензии, а к Оливеру, но не всегда могла вовремя затормозить и выдохнуть, прежде чем заговорить.

— Это как?! — с улыбкой поинтересовался папа.

Вздохнула и досчитала до пяти.

— За меня решили. Да, Ди? — решила перевести все стрелки на него, но брат и бровью не повёл.

Родители уставились на него в ожидании пояснений.

— Да, — «пояснил» мой брат.

Обожаю его манеру общения. Просто клад для разведки, ей-богу. Ему ни пытки не страшны, ни угрозы. Он никогда не выдаст лишнюю информацию, если решил, что вам не нужно её знать.

— Понятно, — кивнула мама, переглянувшись с папой. Она тоже уже смирилась с его «чрезмерной общительностью». Как пошутил Оливер, мой брат задушит вас своей любовью, подобно любвеобильному лабрадору. — Значит, ты вновь танцевала? Но ты же одна не выходишь на сцену, — продолжила мама с тёплой улыбкой.

— Верно. Я вышла на неё с Оливером, — выдала я и мама поперхнулась.

Папа постучал ей по спине, смотря на меня широко распахнутыми глазами. Мама сделала глоток воды и прокашлявшись продолжила:

— Оливером Тёрнером?! Тем самым?! Твоим партнёром?!

Я молча кивнула.

— Но как?! Он здесь?! Давно?! Переехал?! Почему ты ничего не сказала?! — засыпала мама вопросами, севшим от кашля голосом.

Диего мельком скользнул взглядом по мне и деловито отрезал кусок мяса.

— Он пока ещё здесь, в конце недели уезжает обратно. Так что нет, не переехал. А не рассказала, потому что сама не знала как к этому относиться.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Родители переглянулись.

Папа в своё время разделял желание Диего грохнуть Оливера. Мама была более миролюбивой, но однажды поделилась со мной, что она разочаровалась в Оливере. И дело не в нанесённой травме, а в его последующем поведении. У неё в голове тоже не укладывалось, как за полгода нельзя была найти и минутки, чтобы навестить меня. Да, что там, навестить… Написать сообщение хотя бы!

— И ты с ним вышла на сцену? Вы прямо танцевали? — шокировано прошептала мама.

— Да.

— Сын, а ты как это допустил?! — удивленно вскрикнул папа, посмотрев на Диего.

Брат отложил приборы и сделал глоток воды.

— Я не имею права вмешиваться в жизнь Габи. Я поговорил с Оливером, обрисовав ему перспективы любого неверного шага с его стороны. Затем просто наблюдал. Он почти не косячил. Габи взрослая девочка и сама принимала решение, выходить на сцену или нет, — спокойным тоном ответил Диего, вновь приступив к мясу.

Папа перевёл взгляд с брата на меня.

— Ты его простила?

Вопрос застал меня врасплох, хотя, казалось бы, времени подумать об этом у меня было предостаточно. Но моей дурной башке всегда было тяжело надолго сосредоточиться на чём-то.

— Не знаю, — честно ответила я после небольшой паузы, пока все замерли, ожидая моего ответа.

Диего почему-то нахмурился, а родители вновь бросали друг в друга только им понятные взгляды. Музыка, звучащая из старенького проигрывателя, резко контрастировала с моим настроением в данный момент. Хотелось бы послушать какую-нибудь заунывную песню, либо же, наоборот, очумелый рок в духе Диего, а не вот эту «ду ду ту ту».

— Кхм. Понятно. Ну, время обычно стирает все острые болезненные моменты, оставляя в памяти, как правило, позитивные. А у вас с Оливером было больше хорошего, чем плохого, — учтивым тоном произнесла мама, аккуратно поглядывая на папу.

— Этот… урод испортил жизнь нашей девочки, Шерри! — с чувством возразил папа.

— Он изменился, — вдруг подал голос Диего и все в шоке уставились на него. Я так в особенности.

Что?! Кто подменил моего брата?!

— В смысле?! — просипел папа.

Да, Ди, в смысле?!

— В смысле, что он понял свою вину и раскаялся, — как бы между прочим ответил Диего и посмотрел на меня.

За столом обстановка была настолько неловкая и напряженная, что можно было услышать, как я усиленно думаю о переменах моего родного и самого любимого брата.

— Ты что, защищаешь его?! — шокировано прошептала я и папа тут же согласно кивнул и внимательно посмотрел на Диего.

— Ни в коем случае. Я, если ты забыла, первый в очереди из желающих размолотить его головой все стены на пути в аэропорт. Я лишь констатирую то, что успел заметить во время своих наблюдений. Не более. Не ищите скрытого смысла в моих словах, его нет, — уставшим голосом ответил брат и откинулся на спинку скрипучего старенького стула.

— Ты сказала, что он скоро уезжает, — обратилась ко мне мама и я кивнула. — Значит ли это, что общение между вами прекратится?

Мама так аккуратно задала вопрос, что только тупой мог не уловить между строк: «Когда он уедет, ты опять будешь страдать по нему?!».

Диего, прищурившись, смотрел в упор на меня.

— Не знаю, — прибегла к своему любимому и очень удобному ответу.

А что мне делать, если я правда не знала?! Билет, лежащий в моей сумочке, которая висела на спинке стула, буквально прожигал в ней дыру и гипнотизировал меня. Я не знала, что мне делать. Как правильнее было бы поступить в этой ситуации?! Как узнать, что правильно, а что нет?!