– Я к вам вот по какому делу… У вас паспорт с собой?

– Да. Предъявить?

– Нет, не надо! То есть, не здесь. Давайте пройдём ко мне в участок.

– А что такое?

– Формальность, Лавр Фёдорович. Посмотрим там паспорт. Есть вопросики.

– Так ведь мне в институт! Я же учусь.

– Успеете. Это недолго.

Они прошли через двор, завернули за угол, вошли в контору домоуправа. Здесь у инспектора была своя комната. В ней оказался ещё один мужчина, в штатском; он сидел за столом и читал газету. При их появлении отложил её, и вопросительно посмотрел на участкового.

– Вот, – сказал ему участковый. – Лавр Фёдорович Гроховецкий.

– Угу, спасибо, инспектор, – ответил незнакомец. – Вы идите пока.

Участковый вышел вон, а незнакомец, не представляясь – чего Лавр от него и не ждал, указал ему на стул с другой стороны стола.

– Нам нужна ваша помощь, – сказал он. – Надеюсь, вы согласны добровольно ответить на несколько вопросов.

– Я согласен, но мне надо ехать в институт.

– Чем меньше будем отвлекаться, тем быстрее закончим. Итак. Расскажите, где, когда, сколько раз вы встречались и беседовали с бывшим графом Апраксиным, и о чём.

Лавр удивился:

– Действительно, мы закончим очень быстро. Я нигде и никогда не встречался и не беседовал с графом Апраксиным. А кто это такой?

– Возможно, это тот, с кем вы всё-таки встречались и беседовали, но имени не знали.

– Ха-ха! Ха-ха-ха! Вы меня дурачите?

– Припомните: не были ли вы в последнее время участником странных разговоров?

– Конечно! Вот, прямо сейчас.

– Дело серьёзное, Лавр Фёдорович. Надо разоблачить опасного преступника. Ведь вы хотите помочь нам разоблачить опасного преступника?

– О, да! Как и всякий советский человек. Но для начала скажите, кто вы, и кто преступник. Вы ответите на мои вопросы?

– Нет.

– Тогда я пошёл.

– За дверью стоит участковый, он вас без моего разрешения не выпустит. Он знает, кто мы. А вам лучше не знать, пока – я подчёркиваю – ПОКА вы нас не интересуете. А когда заинтересуете, вам скажут.

– За каким же тогда вы меня зазвали…

– Нас интересует иностранный гражданин, бывший граф Апраксин, и все наши граждане, с ним связанные.

Лавр начал злиться, и старался подавить это неконструктивное чувство.

– Я уже ответил, что не связан. Или вы собираетесь опрашивать всё население СССР? Задавая каждому вопрос, о чём он говорил с неизвестным ему типом?

Перед незнакомцем лежал лист бумаги, и он быстро бегал по нему пером.

– Вы будете отвечать на мои вопросы, Гроховецкий?

Лавр молчал.

– Вы отказываетесь отвечать?.. Это не допрос, Гроховецкий. Это пока – ПОКА, простая беседа. Может быть, вы предпочтёте отвечать под официальный протокол?

– Нет.

– Что, «нет»? Не будете отвечать? Или будете, но без протокола? Или поедем в другое место, более приспособленное для бесед с такими, как вы?

– Я не встречался и не беседовал с графом Апраксиным.

– Повторю свои вопросы. Могли вы говорить с ним, не зная, кто он? Участвовали вы или нет в странных беседах? Поймите: если окажется, что вы с графом говорили, а мне заявили, что нет, это будет факт против вас.

– Не понимаю, почему.

– Потому что он враг, и вы оказываетесь пособником. Пока, – ненатурально улыбнулся незнакомец, – мы вас не считаем врагом. Но всё может перемениться! Для вас будет очень полезным вовремя разоблачиться.

– Это ещё что такое?

Незнакомец покивал головой:

– Вы всё понимаете! Будет лучше, если честно расскажете.

– Что расскажу?

– О ваших контактах с бывшим графом, врагом нашей страны.

– Как он хоть выглядит? Граф этот?

– Этого вам знать не надо.

– Ну, дела!.. Вы там пишете что-то, в вашей бумажке? Так напишите крупными буквами: я этого графа не знаю, не встречался с ним и не беседовал. Записали?

– Не надо хамить, Гроховецкий. Вы кому хамите?

– Понятия не имею.

– Ваше счастье. Идите. И будьте уверены: это не последняя наша встреча. И ещё: о нашем разговоре лучше никому не говорить. Вы всё поняли? – и крикнул в дверь:

– Участковый! Пропустить!

Лавр ехал в вуз, размышляя, что его паспорт так никто и не смотрел!

Разумеется, он опоздал на первую пару. Постоял у дверей аудитории; решил, что врываться посередине лекции и потом объясняться с профом – себе дороже, и отправился на второй этаж смотреть расписание.

Мимо него с озабоченным лицом, думая о чём-то своём, прошагал Анатолий Михайлович, имеющий среди членов студенческого КБ прозвище «секретчик Тюрин». Он оформлял и контролировал все их изобретения, относящиеся к сфере обороны, а зачастую и вообще непонятно, к какой сфере. Прошагал, вдруг остановился и развернулся к Лавру.

– Гроховецкий? – с ноткой недоумения сказал он.

– Привет, Михалыч, – ответил Лавр. – Вот, опоздал на первую пару.

– А ну, идём со мной.

Они прошли в кабинет 17 со стальной дверью, где и было обиталище секретчика.

Зашли, сели по обе стороны стола.

– Рассказывай, как дела, – предложил хозяин кабинета.

– Чего рассказывать? – удивился Лавр, судорожно вспоминая, какие у его КБ нерешённые вопросы с этим ведомством. – Вроде у нас всё в порядке? Или ты про ту гидравлическую хреновину, для моряков? Сдадим через неделю.

– Хрен с ней, с хреновиной. У тебя лично как дела?

– Нормально.

– Это хорошо. Никаких проблем?

– Нет, вроде.

– М-м-м… Да? Точно?

– Ты что-то знаешь?

– Я? Нет. Откуда, если ты мне ничего не рассказываешь.

– Да в чём дело, Михалыч? Что за возня вокруг меня?

– А! Возня, говоришь, вокруг тебя? Вызывали? Беседовали?

– Ну-у-у… Как сказать.

– Ага. Велели помалкивать. Всё ясно.

– Если ясно, объясни. Мне, например, ничего не ясно.

– А вот объяснить не могу. Сам не знаю ничего.

– Ну, что за день сегодня? Сплошные непонятки.

– Ладно, иди, а то и на вторую пару опоздаешь.

Вечером Лавр подкараулил на кухне Дарью Марьевну. Он, конечно, догадывался, что граф, знакомство с которым ему пытаются навязать – бывший муж соседки.