Журналистам явно понравилась шутка.

«Наверняка домашняя заготовка, – завистливо подумал о коллеге Шатунов. – Что значит дипшкола!»

– Газета «Экпресс-новости». Не могли бы вы, уважаемый господин Шатунов, пояснить, что случилось с независимым журналистом Львом Багрянским? Какова его судьба и где он находится в настоящее время? – В конце зала возникла фигура миловидной молодой женщины в строгом бежевом костюмчике.

– Нет комментариев. Я вообще впервые слышу это имя, – резким тоном ответил вице-премьер.

– А почему вы так поспешно приняли закон о временной передаче в государственное управление активов крупных собственников?..

– Экономика страны не может стоять на месте, – не дав закончить вопрос представителю парижской «Фигаро», отрезал Шатунов. – Тем более что многие из так называемых собственников не проявили себя качественными управляющими.

– Корреспондент агентства «Рейтер» Гидеон Виттенберг. – В первом ряду буквально пред носом Шатунова встал очень молодой, изысканно одетый юноша с пышной шевелюрой. По каким-то неуловимым деталям завсегдатаи пресс-конференций предположили, что он впервые на подобном мероприятии. – Скажите, пожалуйста, мистер Шатунов, а это правда, что лично вы и некоторые члены правительства буквально вчера получили повестки в суд американского округа Колумбия?

Вопрос прозвучал для всех как взрыв бомбы.

На Шатунова было жалко смотреть. Действительно, накануне практически все руководство российского правительства и еще ряд чиновников получили повестки в американский суд. Вызовы были сделаны на основании исков, выдвинутых ушлыми адвокатами упрятанных на Рублевке бизнесменов, чьи партнеры работали и проживали в Европе и Северной Америке. Иски содержали обвинения в попытке незаконной экспроприации их собственности.

– Нет комментариев. Не знаю. Не получал. И вообще мы не признаем юрисдикции судов США.

«Все, конец! Спекся преемник. Лошадка сошла с дистанции, не добежав даже до середины», – удрученно подумал президент и, нервным движением нажав на кнопку дистанционного пульта, выключил телевизор. В президентский кабинет, как всегда без предупреждения, неслышно и со злорадной улыбочкой на лице вошел Крутов.

«Какая же гиена! Мгновенно проявился, как только запахло политическим трупом. А ведь наверняка сам приложил руку к фиаско Шатунова, – мелькнуло в голове президента. – Этот парень из „Рейтер“ вполне подходит на засланного казачка».

– Ну, что нового сообщишь?

– Новое только что показывали по телевидению, но хорошим это вряд ли назовешь, – уклончиво ответил советник. – Похоже, нервы у Сергея Васильевича сдали.

– Кто у него пиарщики? Порой в политике лучший ответ – это никакого ответа.

– Вы абсолютно правы, – поспешил согласиться Крутов. – На этот счет есть одно остроумное высказывание. Звучит оно примерно так: нельзя верить никакой скандальной новости до тех пор, пока не будет опубликовано официальное опровержение.

– А ты все остришь, Илья Ильич. По-русски твоя острота звучит куда лаконичнее: на воре шапка горит.

Президент пригубил любимый зеленый час в кобальтовой чашечке.

– Вопросы. Вопросы. Почему было принято идиотское решение лишить аккредитации этого... как его... Талбота? Он же все-таки шеф русского бюро Би-би-си, а не корреспондент какой-то районной газеты. Откуда взялись эти идиотские повестки в суд? Что за чай хлебал Листов? Что происходит, в конце концов?

– Ничего особенного не происходит. Лично я уверен, что Шатунов стремился во что бы то ни стало смягчить ситуацию, успокоить прессу. Но если не дано? Это же не прогулки по потемкинским деревням и не показательные стрельбы. Это все несколько тоньше. А с повестками я уже выяснил. Чушь собачья. Но надо же, неплохо кто-то закрутил. Оказывается, прибыл курьер в форме сотрудника американского посольства с этими самыми повестками. Его не пустили, мол, отправляй по фельдпочте. Тогда он уговорил сотрудницу общественной приемной – сто долларов всего цена – принять повестки. Ну а дальше молодой неопытный журналист раскрутил эту липу.

Президент искренне рассмеялся. Даже слезу утер.

– Согласись, Илья Ильич, от подобной шуточки никто не застрахован. Мне другое интересно. Кто это такой талантливый ставит подобные спектакли?

Президент подозрительно посмотрел на Крутова.

– Докладывают, что ищут.

– Ветер свищет, – скептически отреагировал шеф. – Накрыл себя медным тазом Сереженька. Уж лучше продолжал бы мотаться по регионам да красоваться на телеэкранах. Хотя пресс-конференция тоже собрала немалую аудиторию. Полмира, полагаю, смотрело.

– Зато Запад поймет, что Рублевка, карантин, пси-генераторы – всего лишь фарс, ошибка природы, какого-то чиновника...

– Да уж, какого... Преемника. Или другого?

Главу государства со дня возвращения с саммита постоянно одолевали нелегкие думы. «Время поджимает. Так или иначе, надо определяться. Кого подыскивать теперь на роль преемника вместо Шатунова? – размышлял он. – А главное, кому довериться? Гудину?»

Как ни странно, неожиданно выскочивший в кандидаты как черт из табакерки Иван Савельевич Гудин, чем больше о нем думал президент, становился в его глазах вполне приемлемой фигурой. С одной лишь поправкой: не преемником, а кандидатом. Преемники почему-то сразу становятся неуправляемыми, впрочем, как и все остальные соратнички. Что же будет потом?

Интересно, почему же у Уралова не было никакой борьбы за трон? Или, может, тогда это было вне его компетенции? Был, конечно, вариант с его дочерью. Он, кстати, и сейчас остается. Вообще, видно, надо быть очень смелым мужчиной, чтобы передать власть в руки женщины. Вон, на днях еще одна питерская кандидатка объявилась, чуть ли не благословения просит да и трон обещает вернуть через четыре года.

Только надо ли ему все это? Как только президент осознал, что не мытьем, так катаньем он может продлить свое долгожительство на политическом олимпе, этот, в сущности, достаточно пошлый вопрос вставал перед ним во весь рост. И всякий раз вместо ответа на ум приходили одни сомнения.

* * *

Телевизионное шоу под названием «пресс-конференция» Илья Ильич Крутов смотрел не один, о чем, разумеется, ни словом не обмолвился президенту. В его переговорной комнате на это время предусмотрительно было назначено совещание всех силовиков, кроме ФСО.

– События разворачиваются даже стремительнее, чем мы предполагали. Почетный статус преемника свободен. – Крутов лаконично как бы подвел черту под тем, что было услышано и увидено. – Какие будут суждения, друзья?

Но никто так ничего сказать и не успел, так как зазвонил телефон, на котором было написано одно лишь слово: Совмин.

– Слушаю вас. Здравствуйте. Рад слышать... Подождите. Подождите. Не волнуйтесь и лучше позвоните на мобильный телефон. Да, тот самый номер. Совершенно верно.