Янкер прищурился, вглядываясь, пьяно качнул головой.

– Как молоды мы были… – пробормотал он. – Коди… Коди Акробат…

«Марсиане» жевали, и вид у них был настороженный. Кажется, непонятные разговоры грэнда их несколько напрягли.

Эрик плавно повел рукой и проникновенно, но совершенно немузыкально затянул:

Нас тогда без усмешек встречали

Все цветы на дорогах Земли…

Мы друзей за ошибки прощали,

Лишь измены простить не могли…[88]

«Марсиане» подхватывать не стали. Крис тоже молчал. Янкер осекся и посмотрел на Габлера. И вновь сказал то же, что уже говорил:

– Если бы ты знал, Крис… Если бы ты знал…

– Что? – жестко спросил Крис. – Насчет измены?

– А-а!.. – отмахнулся Эрик и вновь схватился за бутылку. – Давайте, парни, за мир и дружбу… И всеобщее пр-процветание! Мы будем пить и смеяться, как дети!

«А пошло оно все…» – подумал Габлер и подставил стакан.

Осенние сумерки накрыли город. В воздухе витал запах мокрой облетевшей листвы. Крис шел рядом с Эриком по ведущему под гору тротуару, перешагивая через трещины и вздутия от рвущихся на волю корней. Фонарей, как и прохожих, тут почти не было, двух-и трехэтажные дома выглядели смазанными оттисками действительности, но даже сумрак не мог скрыть их более чем почтенного возраста. Вокзал с уникарами остался позади, и Криса уже минут десять не покидало ощущение, что они углубляются не в жилые кварталы, а в какой-то заповедник.

Янкер был молчалив, смотрел под ноги и, казалось, непрерывно что-то обдумывал. В его правой руке покачивался в такт шагам длинный цилиндрический футляр, приобретенный совсем недавно в одном из шопов космопорта «Дикое поле». Там, в чехле, лежала штуковина, на которой Габлер заработал сто двадцать тысяч.

Настроение у Криса было самое что ни на есть радужное. Во-первых, он обделал выгодное – ну очень выгодное! – дельце, а во-вторых, теперь уже ничто не мешало ему наконец-то отправиться домой и насладиться остатком отпуска по полной программе. При таких-то деньгах!

«Петр Великий» доставил их до околоземной орбиты в целости и сохранности. Далее: «Ринг-II» – шаттл – «Дикое поле»… Попутчики-«марсиане» в компанию больше не набивались и песен вместе не пели, лишь при выходе из каботажника Лидис робко помахал рукой издалека. Крис остаток пути от Марса с Эриком почти не общался, попивал соки в своей каюте да смотрел объемки.

Когда Габлер вручил Янкеру извлеченную из камеры хранения штуковину, Улисс покачал головой:

– Это ж надо было додуматься оставить здесь такую вещь, без присмотра…

– А что мне оставалось делать? С собой таскать?

Янкер спрятал императорскую игрушку в футляр, осмотрелся:

– Ладно, все хорошо, что хорошо кончается.

– Ну что? – Крис бросил взгляд на табло. – Я домой…

– Успеешь еще домой, – сказал Эрик. – Теперь тебе спешить некуда. С таким-то состоянием можешь смело разрывать контракт со Стафлом. Я ведь уже кое-какие шаги предпринял насчет твоей дальнейшей карьеры. Побеседовать с тобой хотят, сделать предложение. Такие кадры нам нужны…

– Это что, прямо сейчас к вам в столицу переться? – опешил Габлер.

Янкер слегка растянул губы в улыбке:

– Да нет, гораздо ближе. В Елисавет-Киров. У нас там своя нора, как положено. Там тебя уже ждут. Когда нам очень нужно, мы прибываем на место в кратчайшие сроки. Так что – вперед, а потом с тебя бутылка.

– Ну, за этим дело не станет, – пробормотал Крис.

Сообщение Янкера было настолько неожиданным, что Габлер чувствовал себя выбитым из колеи. Неужели наступила в его жизни эпоха радикальных перемен?..

– Сейчас дам знать, что мы на подходе. – Эрик достал унидеск. – Пусть на стол накрывают.

Судя по всему, Янкер слов на ветер не бросал, и обещание его оказалось не пустым звуком. И это не могло Габлера не радовать.

Такси уже подлетало к Елисавет-Кирову, когда Крису пришел мейл от Гранаты.

«Славно оттянулся! – писал Граната. – В Китеже дал копоти, ого-го! Когда очнулся – оказалось, уже лечу к Фатуму. С чего бы это? Вроде не собирался. Но возвращаться, разумеется, не стал и обязательную программу на Серебристой Луне выполнил: космопорт – кабак – хошки, и еще хошки, и еще, и еще… – космопорт. Блип, у всех этих хошек повадки одинаковые – тоска! По пьяни опять на какое-то корыто ломанулся. Продрал глаза – оказывается, пру назад, на Единорог. Приуныл было, но тут в голову долбануло: помнишь, на хайве эфес говорил, как когда-то гулял на Однорогом? Как там это место обалденное называется? У меня остатки мозгов в коньяке плавают и ничего вспоминать не хотят. Что-то то ли с раем связанное, то ли еще с чем-то… Подскажи, на тебя вся надежда – Ара с Портосиной ни черта не помнят».

Крис напряг память. Да, было что-то такое… Зигмунд… Да, Зигмунд – так звали того эфеса с хайва «Гулливер». А райское местечко называлось… «Парк удовлетворений»?.. «Сад утех»? «Сад наслаждений»! Да, именно так.

– С кем это ты? – вдруг полюбопытствовал Эрик. – Светиться-то пока на всякий случай не надо.

– Не дергайся, грэнд, – усмехнулся Габлер. – Не свечусь. Подсказываю коллеге название одного злачного местечка на Единороге. Ему невтерпеж…

Он отмейлил Гранате, пожелав наилучшим образом провести время, но не переборщить с этими самыми наслаждениями.

От вокзала Янкер предложил идти пешком – «нора», по его словам, находилась неподалеку.

И вот они прошагали уже кварталов пять, и сколько оставалось впереди, Габлеру было неизвестно. Однако, несмотря на довольно прохладную погоду, покупать плащ в космопорте Эрик не стал, оставшись в костюме, а значит, идти и вправду было не очень далеко.

Уплыло назад длинное приземистое темное здание за высокой сквозной оградой, со светящимся красным крестом под крышей и светящейся же надписью на воротах: «Сейнт Анна».

– Прибыли, – словно отвечая на мысли Криса, сообщил Янкер. – Уголок тихий, никто не досаждает.

Он показал на двухэтажный дом, соседствующий с лечебницей. На стене у двери светилась табличка: «Карабинерная, 7», рядом, у тротуара, стоял темный вместительный уникар.

«Уютные норки грэндов, – подумал Габлер. – Небось такие на каждой планете, в каждом городе…»

Щелкнул замок, Янкер распахнул дверь и сделал приглашающий жест:

– Заходи.

Внутри оказался освещенный невидимыми светильниками коридор с несколькими дверями и лестницей, ведущей на второй этаж.

– Нам наверх, – сказал Янкер.