него там всегда было лето – специальная аппаратура создавала внутри периметра особый климат. А за забором стояли заснеженные деревья!

Глаза Головина засветились радостью, он вспомнил, как восторгался этим явлением.

– И что потом?

– Потом мы вместе с боссом эвакуировались, почти весь личный состав его конторы. Были гонки в каком-то частном метро, потом старт на запасном корабле. Но, похоже, он крепко достал своих конкурентов и нас перехватили уже в космосе, где мы грезили мечтами, как заживем на новом месте. Босс обещал всем хорошие подъемные.

– Вас что же, расстреливали в космосе?

– Был штурм. Настоящий абордажный бой. Мне удалось сбежать в спасательной капсуле, но без управления, так как один из бандитов сумел выдернуть плату из навигатора.

– И как же ты без навигатора?

– Ну… в конце концов, я же учился в навигаторской школе!

Они засмеялись, Головин несколько нервно, а Фредди с долей грусти. Несмотря на хорошие условия содержания в плену, прежняя свободная и полуголодная жизнь ему, похоже, нравилась больше.

– Как же ты выкарабкался? Тебя кто-то подобрал?

– Нет, вышел на какой-то непонятный объект – по виду станция на постоянных координатах. И, то ли меня притянуло к ней, то ли я сам как-то рулил – сейчас уже не помню. Но капсулу мою смяло где-то в приемном шлюзе, а я успел выскочить внутрь станции.

– И кто там был?

– Поначалу никого. Но потом, как оказалось, там жил всего один человек – такой же, как я, случайный беглец. И что самое странное – он ничего не ел.

– Что значит не ел?

– Там нечего было есть. Эта станция не имела никаких запасов еды или воды.

– И как же ты обходился?

– Короче… – Головин сделал паузу, собираясь с мыслями, чтобы объяснить Фредди необъяснимое.

– Короче, как оказалось, на этой станции особая атмосфера, там мыслительная энергия, если ты понимаешь о чем я, имеет высокую плотность. Поэтому, если сильно-сильно что-то представлять, оно становиться реальностью.

– Как это? – не понял Фредди распрямляя спину.

– Этот парень мне все толково разъяснил и помогал поначалу. У нас была придуманная обстановка, мебель, кровати, вода. Но не это главное. Эта станция, она была, как живая. А еще, время от времени, она вела с кем-то войны. А потом залечивала раны, восстанавливая уничтоженные врагами сегменты. Поэтому ресурсы у нее были ограничены и попавшие внутрь, должны были доказать, что они полезны станции.

– И как ты доказывал?

– Оказалось, что своими навыками коррекции программ я смог пригодиться. Не спрашивай как, но я ухитрялся править программы с динамическими переменными любых разрядов и это помогло станции сэкономить кучу ресурсов.

– Но как ты оттуда выбрался?

– Эта станция оказалось чем-то очень важным для всех этих ребят, которых в нашем космосе появляется все больше. Насколько я понял, тот, кто сумеет ее контролировать, станет среди них самым главным. Но даже после захвата станции, во время которого мы с тем товарищем сумели сбежать, они не смогли подчинить себе ее ресурсы, потому что, как они все считают, я сделал там что-то такое, что не дает им теперь взять ее под контроль. И сейчас я оказался премиальным товаром, за который идет драка. Они надеются, что я смогу убрать то, что им там мешает, а я понятию не имею, что там можно изменить. А они, прикинь, провели какие-то аналитические работы во времени обратных степеней и вычислили мое там присутствие. И после этого начали поиски и настоящую охоту. Такие дела.

Какое-то время они сидели молча. Головин выговорился и теперь чувствовал внутри какую-то пустоту, а Фредди требовалось время, чтобы переварить услышанное.

– Теперь многое становится понятным, – сказал он наконец. – Примерно через два месяца после твоего побега, ко мне снова закатились легавые. Натерли что-то про какую-то обязательную проверку и увезли в околоток. А там незнакомый лощеный дядя и с ним охраны человек десять. Легавые сдали меня этим субчикам, те меня в глухой фургон и без разговоров повезли куда-то за пределы промышленной зоны. Потом в челнок и на орбиту, а дальше на громадный крейсер. Понятно, что не наш. Поначалу страшно было, ведь со мной никто не разговаривал, но на крейсере предоставили приличную каюту, прислали какого-то, типа психолога по аборигенам. Он смотрел на меня, как на насекомое. Кстати, ты видел насекомых в натуре?

– Видел, – кивнул Головин, вспомнив, как пробирался через кусты после побега со станции и впервые увидел всех этих жуков и пауков.

От их вида он тогда был на грани обморока.

– Ну, да ладно. Короче, взялись они за меня тогда основательно, отмыли, продезинфицировали синей пахучей жидкостью, а потом целую неделю заставляли жрать какую-то безвкусную массу. Вместо обеда, прикинь! Но, сказали, что организм зашлакован и все такое. Говорили, что дескать, много следов не дозируемого приема химических препаратов. Как будто я сам не в курсе. И ты знаешь, мне это помогло. Я спать стал лучше и на толчок ходить легче. Одним словом – подлечили.

– А они объясняли зачем тебя вывезли?

– Нет. То есть, отбрехивались – типа, изучают типичного аборигена местных хуманов. А какой я типичный? Нетипичный скорее. Возили на какие-то дополнительные процедуры, но я то подкованный, вижу волноводы, пс-экранирование, эхо-блоки до самого потолка. Явно, что на кванты разбирают. Я тогда возьми да ляпни, дескать, из-за того что я напряженный, вы хрен чего получите. Они сразу ухватились, говорят: а как сделать, чтобы был расслабленный?

– А ты чего? – спросил Головин, заранее начиная улыбаться, потому что знал своего товарища.

– А я говорю – химии, конечно, не надо, но перечень напитков я составлю. И еще нам, простым хуманам-аборигенам, очень нужны отношения. Очень они помогают расслабиться. И тоже пообещал составить портрет.

– Они восприняли это всерьез?

– Ну конечно. Взяли сутки на раздумывание, а потом – раз, переводят меня в другую каюту, обставленную, как самый люксовый люкс и там две подружки. Прикинь! Организовали все за сутки!

– Что, неужели настоящие женщины?

– Ну, на мой взгляд не очень. Сотрудницы эскортной конторы. Я больше на бар налегал, а девки эти лишь улыбались фальшиво и глаза закатывали, как в малобюджетном кино. Короче, выпивка была лучше. Но продолжалось это лишь три дня, а потом корабль штурмом взяли наши нынешние хозяева. Вот тогда я натерпелся страху: шум, тряска, стены трещат, шпангоуты под обшивкой лопаются. Дым кругом, теплоагент из магистралей хлещет. Двумя одеялами накрылся от страха, но обошлось. Ко мне, как видишь, отнеслись хорошо и теперь-то я понимаю, что каким-то там научным образом, меня использовали, как наживку для тебя.

– Расшифровывали