(Giorgio Agamben) больше всего боится нарастания полицейского и государственного насилия, жесткости, неофашизма. Немецкий режиссер Маттиас Лангхофф (Matthias Langhoff), всю жизнь проработавший во Франции, всерьез предлагает после карантина ездить в фургончике с минимумом декораций и давать представления для благодарных пейзан в захолустье…

Все станет проще, веселее и общедоступнее! Времена окажутся подстрижены зелено, ровно и гладко… И я имею в виду не только наше богоспасаемое государство — думаю, так будет повсюду! Я вижу впереди скорее общество, где больше никому не захочется сложного, где все предпочтут согласованно и умеренно развлекаться. И тогда на опасные фокусы и милые сердцу капризы денег уже не найдется…

Я хорошо помню конец Советского Союза. Парадигма здесь будет та же — только в масштабах всего мира… Важно, что этот прежний репутационный флер создавался годами, постепенно воспитывался! А теперь все эти социальные привычки вдруг рассыпаются в одночасье… И нормальные обыватели вдруг понимают, что эти интеллигенты, перверты и очкарики, просто морочили им голову! И сами же интеллигенты во многом подготовили это своей университетской политкорректностью, унылым феминизмом, нарочитой заботой о моральной и психологической безопасности… Только теперь это наложилось на понятное желание выкинуть из общества закваску и сделать этот хлеб полностью пресным. Даешь опресноки в массы! Потому что обыватели всегда, инстинктивно были против расшатывания устоев, за сохранение иерархии и семейных ценностей… Короче — против свободы! Это первичный для них инстинкт. Мы вернемся после эпидемии в другой мир. Вирус — как ему и полагается — просто ускорил процессы…

Эпилог. Памяти Хайнера Мюллера

(Фрагмент из записей Марка Ламмерта / Mark Lammert, сценографа и живописца, работавшего с Хайнером Мюллером)

«Возможно, Бог — это вирус, который нас населяет».

Четверть века назад я работал с Хайнером Мюллером над подготовкой к постановке его последней пьесы «Германия 3». Через несколько дней после его смерти 30 декабря 1995 года я получил от коллег нашу с ним совместную Рабочую тетрадь («Arbeitsbuch»).

В эту тетрадь был включен фрагмент, который, как можно предположить, относится к этой пьесе. Можно также предположить: это и есть последний текст Мюллера для сцены.

Хайнер Мюллер. X. Война вирусов

Пустой театр. Автор и режиссер, оба пьяные.

Автор:

Война вирусов. Как ее описать.

Режиссер:

Это твоя работа. Тебе за это платят.

Автор:

Подходите, незнакомцы с лицами в масках

Бойцы невидимого фронта

Или еще

Великие войны человечества капля за каплей

На раскаленном камне Ужасы роста

Преступление любви, которое заставляет нас жить парами

И планета создает пустыню, заселяя ее.

Режиссер:

И как я должен показать это на моей сцене.

Автор:

Понятия не имею. Что ваша сцена значит для меня.

Режиссер:

Это бог и мир.

Автор:

Может быть, бог это вирус

Который в нас живет.

Режиссер:

Чего же ты хочешь. Чтобы я тебе

Поставил на сцене две тысячи стариков

С белой бородой, номер один два три

И так до двух тысяч. Сходи в кино.

Вирусы исчисляются в миллиардах и

Наш театр — это хоспис.

Автор:

Двадцать лет назад в Бруклине у человека на улице

Я спросил как пройти на такую-то улицу и он сказал мне: это твоя проблема.

Режиссер:

Этот человек прав, я могу его только одобрить.

Автор:

Я написал стихотворение.

Режиссер:

Читай его.

Со стоном закрывает себе уши.

Автор:

Смертельно для человечества его быстрое размножение

Каждое рождение это на одну смерть меньше Убийство в подарок

(Землетрясение надежда мира)

Каждый тайфун надежда Благословенны вулканы

Ирод а не Иисус знал пути мира

Резня это инвестиции в будущее

Бог не мужчина и не женщина, это вирус

Ты меня не слушаешь.

Режиссер:

Верно. И зачем бы мне это делать. Мы в театре.

Анатолий Васильев: Мишель Кокосовски (Michelle Kokossowski) долгие годы была дружна с Хайнером Мюллером, сотрудничала с ним в Академии экспериментального театра. В разгар вирусной эпидемии она получила от Жана Журдея (Jean Jourdheuil), филолога и переводчика Хайнера Мюллера, последнее короткое произведение писателя, сохранившееся в его Рабочих тетрадях, — это была сцена для Автора и Режиссера с названием «Война Вирусов» в переводе на французский. Я попросил Наталью Исаеву сделать перевод с немецкого оригинала. Вещь Хайнера Мюллера мне понравилась своей неожиданностью. Я сделал обработку «Войны Вирусов» (в этом русском переводе) и предлагаю с ней познакомиться.

Хайнер Мюллер / Александр Пушкин. Сцена из войны вирусов

(Пустой театр. Берег моря. Фауст и Мефистофель)

Мефистофель:

Война вирусов. Как это можно описать?

Фауст:

Это твоя работа. За это тебе платят.

Мефистофель:

Придите неизвестные со скрытыми лицами

Вы борцы невидимого фронта

Или так

Великие войны человечества

Капли капли

На горячем камне

Ужасы роста

Преступление любви, которое приводит нас к спариванию

И делает из планеты пустыню через ее заселение.

Фауст:

И как мне поставить это на пустой сцене?

Мефистофель:

Откуда мне знать. Что значит ваша сцена для меня?

Фауст:

Это бог и мир.

Мефистофель:

Бог возможно это вирус Который в нас живет.

Фауст:

Что ты хочешь. Должен ли я выставить на сцене две тысячи стариков. С белыми бородами, номер один два три. И так далее до двух тысяч. Иди в кино. Вирусы исчисляются миллиардами и триллионами. Вирус — бесконечность. Наш театр это дом призрения для больных.

Мефистофель:

Двадцать лет назад в Бруклине у человека на улице. Я спросил как пройти на такую-то улицу и он сказал мне это твоя проблема.

Фауст:

Этот человек прав, я могу его только поддержать.

(Пауза.)

Что там белеет? Говори!

Мефистофель:

Корабль испанский трехмачтовый

Пристать в Голландию готовый

Пристать в Германию готовый

Пристать в Америку готовый

Во Францию пристать готовый

На нем мерзавцев сотни три

Два вертолета, баррель злата,

Да груз богатый компромата,

Да вируса болезнь, она

Китаем вам подарена.

Фауст:

Все утопить.

Мефистофель:

Сейчас.

(Сцена наполняется океанской волной.)

Мефистофель:

Я сотворил стих.

Фауст:

Читай.

(Закрывает глаза и уши.)

Мефистофель:

Смертельно для человечества его быстрое размножение

Каждое рождение это смерть

Слишком мало убийств в подарок.

Каждый тайфун надежда

Землетрясение это надежда

Надежда мира

Хвала вулканам.

Не Иисус а Ирод знал пути мира.

Резня это инвестиции в будущее.

Петля это инвестиции