– Буду очень рад, сэр.

– Тогда слушайте. Память у меня скверная, но я запомнил пару ключевых моментов. В полночь вся компания, кроме мистера Мейера, миссис Мейер – то есть мисс Дэйкрес – и мисс Гэйнс, находилась в вагоне поезда. Эти трое разошлись по своим спальным купе. Примерно в десять минут первого я заснул. А когда проснулся, было без десяти два. В вагоне сидели все те же люди. Через несколько минут мистер Бродхед вышел на площадку. Я видел его сквозь стеклянную дверь. В два сорок пять поезд прибыл в Охакун. Мы с мистером Хэмблдоном решили попить кофе на перроне. Мисс Дэйкрес позвала нас в свое купе. По пути туда мы встретили мистера Мейера, который проводил нас к жене. Он сказал нам, что за полчаса до прибытия в Охакун кто-то пытался столкнуть его с площадки спального вагона. Насчет времени он был не уверен. Возможно, это случилось сорок минут назад или немного больше. В таком случае все произошло, когда я спал. Пока мистер Мейер рассказывал нам эту историю, в купе зашла мисс Гэйнс и сообщила о пропаже денег. Когда я предложил взглянуть на папку, где хранились деньги, она заявила, что все это не важно, и ушла.

– Кхм, – подал голос Касс.

– Да? – спросил Аллейн.

– Вы сказали, что «предложили взглянуть на папку», сэр… я не совсем понял…

– Я неточно выразился, – объяснил Аллейн. – Я попросил мисс Гэйнс показать мне кожаную папку. Она отказалась и вскоре ушла.

– Спасибо.

– Вернемся в гардеробную. Пока я был там, мистер Гордон Палмер заметил, что мистер Кортни Бродхед оплатил карточные долги на следующее утро после прибытия в город. Он добавил, что перед этим мистер Бродхед просил его об отсрочке. Потом мистер Палмер спросил мистера Бродхеда, где тот разжился деньгами.

– Нашел требуемую сумму, – пробормотал Касс.

– Именно так, Касс. Мистер Бродхед пришел в негодование и попытался применить физическую силу.

– Он ударил Палмера? – спросил Уэйд.

– Нет. Я успел его остановить. Кортни Бродхед объяснил, что рассказал обо всем покойному, и тот одолжил ему деньги. Тогда мистер Палмер выразил сожаление о том, что мистер Мейер не сможет подтвердить его слова. В этот момент и произошла попытка насильственных действий. Как это будет на официальном языке, Касс?

– Простите?

– Не важно. А теперь обратите внимание на следующий момент, инспектор. У меня сложилось впечатление, что молодой Палмер устроил эту сцену не по собственной инициативе. Я думаю, кто-то хотел, чтобы он спровоцировал Кортни Бродхеда.

– Вот как? И кто же?

– Мистер Ливерсидж проявил редкое внимание и дружелюбие, – уклончиво ответил Аллейн. – Он предположил, что мистер Мейер, без сомнения, оставил запись о выданных деньгах, и это обстоятельство сразу снимает все вопросы.

– Так оно и есть. Разве нет?

– Да. Но мистер Бродхед объяснил, что это был частный долг и о нем нет записей в бухгалтерских книгах.

– Вот оно что, – пробормотал Уэйд. Он с серьезным видом посмотрел на Аллейна. – Что ж, сэр, все это очень интересно. Вырисовывается определенная картина. Молодой человек не смог оплатить долги, а потом у него вдруг появляются деньги, и, когда его спрашивают откуда, он отвечает, что ему одолжил их человек, которого потом убили.

– Именно так это изобразил мистер Палмер, – согласился Аллейн.

– Насчет тики, – добавил Уэйд после паузы. – Я поговорил с дамочкой… то есть с миссис Мейер, и она сказала, что отдала его кому-то перед ужином. Ни она, ни Хэмблдон не смогли ничего вспомнить по этому вопросу. Как и мистер Мэйсон. Кстати, о Мэйсоне. Насколько я понял, ему достанется немалый куш. Компания вроде богатая, хотя с этими театрами ничего нельзя сказать наверняка. В любом случае надо присмотреть за Мэйсоном.

– Пожалуй, – согласился Аллейн. – В гардеробной его едва не стошнило. Он попросился в уборную – и очень вовремя.

– Да, он что-то такое говорил. Когда это случилось?

– Как раз в тот момент, когда я начал спрашивать про тики.

– Застенографируйте это, – обратился Уэйд к Кассу.

Аллейн подробно рассказал об эпизоде с Мэйсоном.

– Значит, он просто взял и вышел, – пробурчал Уэйд. – Ладно, я поговорю об этом с Пакером. Как следует поговорю. Выпустить подозреваемого только потому, что тот пожаловался на недомогание! Ох уж эти юнцы. Может, все это было вранье. Что, если Мэйсон и есть тот самый человек, который последним держал в руках тики? И он только сейчас об этом вспомнил? Притворился, что ему плохо, а сам бросился проверять, не лежит ли эта штуковина у него в кармане?

– Хм, пожалуй, – неуверенно протянул Аллейн. – Но смею вас заверить, Уэйд, что, если бы Пакер его не выпустил, джентльмена стошнило бы прямо на том месте, где он стоял. Судя по дошедшим до нас звукам, он ушел не дальше коридора. Вряд ли Пакер выпустил его из виду.

– Вы хотите сказать, – педантично уточнил Уэйд, – что его вырвало?

– Да, – ответил Аллейн, – и это пошло ему на пользу.

– Значит, он не притворялся?

– Не уверен, что он вел себя вполне искренне, но…

– Нет, нет. В смысле – не притворялся, что его тошнит?

– О, простите. Уверен, что не притворялся.

– Господи, – пробормотал Уэйд.

– Разумеется, – мягко продолжал Аллейн, – он мог спрятать кусок мыла и тайком его проглотить, чтобы вызвать тошноту. Но… пены на губах не было.

– Интересно, а на сколько тянет эта их фирма – «Инкорпорейтед Плэйхаус», или как там ее. Вы не в курсе, сэр?

– Когда Мэйсон вышел, все как раз начали обсуждать эту тему. Кто-то из сидевших в комнате – кажется, это был Акройд – заметил, что Мэйсон станет очень богатым человеком.

– Хм, неужели? Тогда… Это мотив, сэр.

– Еще бы. Деньги – самый главный из всех мотивов, – согласился Аллейн.

– Кстати, он только что ушел – я про Мэйсона. Я спросил его об этой «Инкорпорейтед Плэйхаус». Он довольно честно ответил, что после смерти Мейера все перейдет к нему. Впрочем, это была вынужденная честность. Мы бы все равно узнали. Когда я стал смотреть документы и рыться по ящикам, он не возражал, хотя вид у него был не самый радостный.

– Это стол мистера Мейера, не так ли? – спросил Аллейн.

– Ну да. Я его спросил: «Полагаю, это собственность покойного?» – и он только кивнул, словно ему тошно было говорить. В общем, смотрел на меня зверем, того и гляди спустит всех собак.

«Ну вот, – подумал Аллейн, – снова эта тошнота». Вслух он произнес:

– Вы уже обыскали стол?

– Нет еще, сэр. Тут полно всякой всячины. Но все очень аккуратно и на деловой манер. Оказывается, он везде таскал этот стол с собой. Представляете? Не мог без него обходиться, так мне сказал Мэйсон. Хотя вряд ли это что-то значит. Покойник купил его сто лет назад, и он стал для него чем-то вроде талисмана. Эти парни из театра чертовски суеверны. Стол того гляди развалится.