– Ну… – Бэнкс нервно сглотнула и опять оглянулась, словно что-то искала. Хотя что можно искать здесь? – Я… думала, самое время обсудить свадьбу. Это отличное место для венчания. Мне его зарезервировать?

Я еле слышно засмеялся.

– Конечно. Почему бы и нет?

К тому же я не женюсь, черт побери. Хоть я больше и не нуждался в доступе в отель, мне нравилось иметь доступ к Бэнкс. Она мне нравилась. Очень.

Плюс ко всему, Бэнкс оставалась единственной ниточкой, ведущей к Дэймону. Я не был готов от нее отказаться. Если я сообщу Гэбриэлу о расторжении сделки, она тут же убежит.

– Ты уже «исповедался»? – поинтересовалась она.

– Нет, и не делал этого с тех пор как… – Мой голос затих. – С тех пор, как оказался в исповедальне с тобой.

– Правда? Но ты приходишь сюда каждую неделю.

– Да ну? – иронично произнес я.

И откуда же тебе это известно?

Хотя… мы оба прекрасно знали, что она, словно личный сопровождающий, долгое время кружила вокруг меня, всегда находясь поблизости, пока я наконец не заявился к Гэбриэлу.

Приближаясь к ней, я позволил себе окинуть взглядом огромный зал. Всюду поблескивало темное дерево, начиная с резных арок, возвышавшихся в нескольких десятках метров у нас над головами, заканчивая исповедальными кабинками и дюжинами скамеек. Я не посещал мессы в этом соборе уже несколько лет, но в воздухе до сих пор ощущался аромат ладана и приторно сладких цветов, оставшийся после служений во время Великого поста шесть месяцев назад.

– Ты знала, что я познакомился с Дэймоном раньше, чем с Майклом и Уиллом? – поинтересовался я. – Мы все стали друзьями только в старших классах, а его я встретил задолго до этого. Нас воцерковили здесь, когда нам было по десять лет. – Подняв глаза, я еще раз окинул взглядом зал, после чего встретился глазами с Бэнкс. – Вместе. Мы посещали уроки каждую среду.

Она отвела взгляд.

– И ты приходишь сюда, потому что…

– Потому что, хоть мне и неизвестно, где Дэймон сейчас, я знаю, где он бывал прежде. Он вполне может вернуться сюда.

Девушка озадаченно сощурилась.

– Зачем ему возвращаться в собор?

Она действительно не знала? Хм.

Что ж, полагаю, Майкл и Уилл тоже не знали. В скрытности Дэймона не было ничего странного. Он держал в тайне информацию, делавшую его уязвимым.

Но посвящать в это Бэнкс я не собирался. Я приходил сюда каждую среду, в тот же день недели, когда мы посещали занятия в детстве, по нескольким причинам, главная из которых заключалась в том, что мне было хорошо известно, насколько этот собор важен для Дэймона.

Я опережал ее на один шаг, и мне это нравилось. А так как Бэнкс до сих пор не перешла на мою сторону, я не планировал раскрывать важные сведения.

– Ты прекрасно выглядишь, – улыбнулся я, заметив легкий слой сиреневатой помады, подходившей к естественному темно-розовому тону губ девушки.

– Не уклоняйся от ответа. Что ты от меня скрываешь?

– Все, что ты можешь использовать, чтобы обставить меня.

Она раздраженно отвернулась. Бэнкс понимала, что на моем месте поступила бы так же. Мы не партнеры… пока.

– Ладно, – огрызнулась девушка, попятившись. – Вполне справедливо. Извини, что побеспокоила.

Развернувшись, она направилась к двери, но я остановил ее, окликнув:

– Я видел отчеты о платежах по корпоративной карте. Почему ты не надела новые вещи?

– Ох, я надела.

Бэнкс обернулась, сунула руку под куртку и приподняла рубашку, продемонстрировав темно-серое кружевное белье, подчеркивающее плоский живот, идеальную грудь и прекрасную кожу. Нижняя часть топа облегала талию и заканчивалась над пупком. От вида каждого плавного изгиба у меня перехватило дыхание – как будто кто-то сжал мои легкие в тисках.

– Черт! – Сосредоточив взгляд на девушке, я бросился за ней.

Она вскрикнула, нырнула между скамейками и успела преодолеть три ряда, прежде чем я со смехом добрался до нее.

Резко развернувшись, Бэнкс посмотрела мне в глаза. Между нами словно бушевал пожар. Опершись руками на спинку впередистоящей скамьи, я смотрел на нее, а она, напрягшись, ждала моих дальнейших действий.

– У тебя отличный вкус, – шутливо сказал я. – Удивительно.

– Этот комплект выбрал Уилл.

Ухмылка сползла с моего лица.

– Он видел тебя в нем?

Бэнкс кивнула, явно довольствуясь этим признанием.

– Он даже с размером трусиков не ошибся. Хотя, мне кажется, в стрингах маловато ткани, чтобы называться «трусиками».

Вот сукин сын! Я перепрыгнул через скамью, а она побежала вдоль ряда к центральному нефу. Преследуя Бэнкс, я увидел, как шапка упала с ее головы, волосы рассыпались по плечам и развевались при каждом движении.

Поймав ее за куртку, я притянул девушку к себе и прижал к стене исповедальной кабинки, накрыв своим телом. Боже, я чувствовал мягкость ее груди, освобожденной от давящей повязки.

Запустив пальцы в волосы на затылке Бэнкс, я слегка потянул, заставив ее поднять подбородок и заглянуть мне в глаза.

– Ты невыносима, – произнес я. – Я бы отшлепал тебя, если бы не был уверен, что ты попросишь добавки, лишь бы меня позлить.

– Я никогда не буду тебя слушаться.

– Да ну?

Подавшись вперед, она прошептала, остановившись напротив моих губ:

– Ты совсем не страшный без своей маски, Кай Мори.

Я сильнее сжал пальцы, и девушка, застонав, приподнялась на носочки, чтобы ослабить давление.

Не страшный? То есть я совершенно ее не пугал.

Проклятье, Бэнкс та еще заноза в заднице. Она постоянно провоцирует меня, не желая ни на йоту поступиться своей гордостью.

Оскалившись, я притянул ее ближе и тихо произнес:

– У тебя и так проблемы после сегодняшней драки, а твой острый язык их только усугубляет.

Она вздохнула и напряглась.

– Я не хочу говорить о ней.

– Мне кажется, нам нужно поговорить об этом. – Отстранившись, я посмотрел на нее. Бэнкс явно злилась – складка между ее бровями стала глубже. Она больше не шутила.

Схватив ее за куртку, я потянул девушку к исповедальне.

– Что ты…

– Нам необходимо место, где мы сможем откровенно поговорить, – сказал я, заталкивая ее в кабинку. Ударившись ногой о скамейку для коленопреклонения, я закрыл за нами дверь, сел на деревянный стул и усадил Бэнкс к себе на колени.

– Отпусти меня.

– Нет.

В исповедальне стояла кромешная тьма, я едва различал даже ее силуэт, не говоря уже о том, что нас окружало. Тусклый свет просачивался лишь сквозь плетеную ширму и дверные щели, в остальном мы были изолированы от внешнего мира.