Утром Иден сидела в кресле и внимательно разглядывала спящую дочь. Кэсси тихонько сопела в подушку. В отличие от Блисс, при взгляде на которую захватывало дух, Кэсси никогда не была классической красоткой. Зато никто не смог бы отказать ей в обаянии. Курносый носик, полные щеки, каштановые волосы. Впервые в жизни Иден была рада тому, что Кэсси похожа на Уэйна, а не на нее. По крайней мере дочь не станет для нее постоянным напоминанием о том, кем были ее собственные родители.

Иден подошла к шкафу, чтобы достать оттуда шорты. Неожиданно за спиной прозвучал голосок Кэсси:

– А это кто?

Кэсси уже сидела в постели, с улыбкой разглядывая коалу. Иден забралась на кровать и крепко обняла дочку.

– Это подарок от дяди Кайла. – Она попыталась пригладить непослушные волосы Кэсси, но без особого успеха.

– Папа еще тут?

– Нет, детка, он уехал вчера вечером.

Кэсси выбралась из постели и подбежала к окну.

– Мне показалось, будто я слышала его машину.

– Должно быть, тебе это приснилось. Папа просил передать, что он тебя очень любит. Он ждет не дождется, когда ты снова к нему приедешь. – Иден подошла к Кэсси и положила ладонь на холодный лобик. – Как ты чувствуешь себя сегодня? Завтракать будешь?

– Да. – Кэсси обошла всю комнату, дотрагиваясь до знакомых ей вещей и присматриваясь к незнакомым. – А где Стюарт?

– Стюарт?

– Мой котенок.

– Мы оставили его на ночь на кухне. Если захочешь, можем перенести его сюда. А как ты назовешь коалу?

Кэсси задумчиво взглянула на коалу.

– Эйприл, – ответила она. – Это от дяди Кайла?

– Да. Ты помнишь дядю Кайла и тетю Лу?

– Ясное дело. Тетя Лу ездит на кресле.

Стол на кухне был накрыт на четверых. Там уже стояли оладьи с вареньем, свежевыжатый сок и нарезанная на кусочки дыня. Кэсси виделась с Лу и Кайлом всего трижды в жизни, и встречи эти не отличались особой продолжительностью. Должно быть, ей запомнилась только последняя из них, решила Иден.

С рождением Кэсси обязательные визиты к Лу и Кайлу стали более терпимыми. Малышка отвлекала внимание на себя, и это несколько скрадывало общую напряженность. То же самое, по сути, происходило и теперь.

Кэсси с легкостью приспособилась к новой перемене в своей жизни. Ей всегда нравилось быть в центре внимания, а Лу и Кайл были более чем благодарной аудиторией. Девочка взахлеб рассказывала о жизни в Пенсильвании, об Эйприл и Линди, о бассейне и Стюарте, толстеньком сером котенке.

В какой-то момент она замолчала и бросила взгляд в сторону раковины.

– А это что такое?

Иден проследила за ее взглядом и увидела блюдо в форме форели.

– Это чтобы рыбу на стол подавать, – пояснила Лу.

– Восхитительно! – воскликнула Кэсси, и все рассмеялись. В это утро она явно была в ударе.

– Почему бы нам с тобой не сходить как-нибудь на рыбалку? – спросил Кайл.

– Сегодня? – выпалила Кэсси.

– Это уж как твоя мама решит. – Кайл посмотрел на Иден.

Иден самой хотелось побыть сегодня с Кэсси, но она понимала, что впереди у нее еще целое лето.

– Почему бы нет? – сказала она.

– Ура! – Радости Кэсси не было предела.

– А как ты относишься к червякам? – спросил Кайл.

– Червячки – это здорово, – захихикала Кэсси.

– Я рад, что ты так думаешь, – заметил Кайл. – Если мы не наловим рыбы, можем приготовить на ужин червяков.

– Глупости какие, – протянула Кэсси.

Кайл повел девочку в сарай, чтобы подобрать ей подходящую удочку. Иден тоже встала и начала убирать со стола. Наедине с Лу она вновь ощутила прежнее напряжение.

– Сколько ты еще будешь дуться на нас? – спросила Лу, отставляя свою тарелку.

– Откуда мне знать? Ты так спрашиваешь, будто я могу контролировать свои эмоции. – Иден на полную силу вывернула кран. Струя с шипением ударила в посуду, заглушая все, что могла сказать ей Лу. Краем глаза Иден наблюдала за тем, как тетя поставила тарелку на край стола и медленно покатилась к выходу. И лишь когда кресло ее исчезло за дверью, Иден решилась наконец выключить воду. Черт. Она снова повела себя как подросток. С той лишь разницей, что подростком она была покрепче. В то время она ни за что не позволила бы себе расплакаться из-за такой ерунды.

* * *

На ужин у них была зубатка. Ее пожарили на сковороде, а затем, по настоянию Кэсси, подали к столу в рыбнице.

– Дядя Кайл поймал несколько больших рыбок, а я – одну маленькую, – объяснила Кэсси.

Девочка вернулась домой усталой, но довольной. Щеки у нее были перепачканы грязью; эта же грязь виднелась под ногтями. От нее пахло рыбой и червями, рекой и землей. Эти запахи пробуждали в Иден странное чувство, поскольку переносили ее в собственное детство. И только один запах она, как ни старалась, так и не могла вспомнить.

– А как пахла пещера? – спросила она Кайла, доедая свою порцию рыбы.

– Могилой, – сухо ответил тот. По его тону было ясно, что он тоже здорово сердит на Иден.

На следующий день они с Кэсси отправились в колбрукский театр на дневное представление. Вернувшись, они обнаружили на кухне Бена. Тот пил яблочный сок и листал газету. Он поздоровался, но так и не встал со стула, оставшись на одном уровне с Кэсси. Сразу было видно, что он привык общаться с маленькими детьми.

– Кэсси, это мой друг Бен, – сказала Иден.

Девочка прижалась к матери, исподлобья разглядывая незнакомца.

– Я слышал, у вас есть котенок, – невинным тоном заметил Бен, – вот и пришел познакомиться с ним.

Кэсси смотрела на него с прежним недоверием.

– Это твой котенок, Иден? – Бен так и лучился неведением.

– Нет, мой, – сказала Кэсси.

– Могу я взглянуть на него?

Кэсси бросилась в гостиную и в скором времени вернулась с котенком на руках. Она протянула его Бену, не спуская с гостя внимательных глаз.

– Это мальчик или девочка? – спросил Бен.

– Мальчик. Его зовут Стюарт.

– Вот оно что! Похоже, за ним хорошо ухаживают.

– Да уж.

Кэсси рассказала о том, как она кормит Стюарта и каждый день убирает за ним лоток. Сам котенок с довольным мурлыканьем лежал у Бена на коленях. Бен расспрашивал Кэсси о разных мелочах и внимательно выслушивал ответы. Он не снисходил до нее, а разговаривал на равных, и Кэсси просто сияла от удовольствия.

Бен пробыл у них совсем недолго, но на следующий день он пригласил Иден и Кэсси к себе домой. При виде роскошного кукольного домика девочка потеряла дар речи.