Я предложила хотя бы попытаться. А до этого поинтересовалась, почему желание загадать и разбудить какую-то там силу не могу я? Дамиан вздохнул и принялся что-то объяснять про фей и помощников, которые сами ничего не решают, и только герои способны… Я всё прослушала и ничего не поняла. Мне было достаточно того, что всё равно придётся как-то договариваться с Мерлином и, сдаётся мне, это будет посложнее, чем затянуть поединок с героем на час или два, как обещал Дамиан.

Но посмотрим.

Портал переносит нас сразу в подземелья — и я, упав, больно ударяюсь плечом о камни. Дракону в узких коридорах подземелья развернуться негде, так что Туан оборачивается сразу на вылете из портала.

Где-то впереди маячит свет факелов, и по стенам скачут гротескные тени. Мерлин, насколько я помню, старик хоть и высокий, но сухопарый, однако тень от него сейчас — ну просто гора! Меня пробирает дрожь.

Туан хватает меня за руку, помогает подняться и задвигает себе за спину.

— И что, я так и буду с ним из-за твоего плеча разговаривать? — шиплю я, пока дракон тащит меня по коридору. Левая рука, на которую я упала, болит.

— Будешь, — отзывается Туан. — Я не знаю, о чём думает твой якобы жених, Виола, но это безумие — отпускать тебя туда одну.

Да, мой «якобы жених» тоже так поначалу считал, пришлось приложить все силы, чтобы убедить его в обратном.

— Туан, пожалуйста! Дамиан мне верит…

Туан замирает и оборачивается.

— Давай ты просто в сторонке постоишь, а я его испепелю? А потом ты позволишь мне дотянуться до того источника в Астрале. С твоей помощью я это смогу — Виола, если тебе действительно небезразлично, что со мной будет и… и с Деей, помоги мне!

Я понимаю, чего он хочет. Предприимчивый дракон ни о чём таком при Дамиане, конечно, не заикнулся, но оставить так просто желание изменить мир «к лучшему», под себя — это не в его стиле. И я уже представляю, как именно «к лучшему» Туан изменит этот мир.

— Виола, ты не представляешь, на что способны маги, даже светлые, а я с детства это отлично знаю. Он не станет тебя слушать! — Да, это же мне и Дамиан говорил. Но он хотя бы немного сомневался в своих словах. — Единственное, что мы можем сделать…

Я резко вырываю руку и отступаю.

— Замри.

Туан застывает, а между нами вырастает ледяная стена. Да… Дамиан говорил, что колдовать сейчас будет легко. Достаточно просто подумать, оформить в голове мысль в чёткий образ. Позже, когда добро победит, и равновесие восстановится, у меня уже не будет так легко получаться…

— Прости, Туан, — тихо говорю я, глядя на него сквозь лёд, как сквозь стекло. — Но я не думаю, что мне понравится мир таким, каким ты его хочешь видеть.

Почему-то очень сложно отвернуться и просто уйти, застывший взгляд дракона давит — я даже спотыкаюсь пару раз. Потом выдыхаю и, подняв голову, иду на свет факелов.

Когда-то Виллинда говорила, что чем больше сомневаешься в том, что делаешь, тем сложнее делать это дальше. Я не понимала: в то время я ещё ни в чём не сомневалась. Но сейчас мне всё сложнее и сложнее — я совсем не уверена, что поступаю правильно. И уж тем более не уверена, что у меня хоть что-нибудь получится.

Но я ещё не настолько сомневаюсь, чтобы ничего не делать.

— Виола! — раздаётся за моей спиной и эхом прокатывается по коридору рычание дракона. — Пропусти меня!

Я как раз подхожу к ярко освещённому залу, где у магической схемы замер в расслабленной позе старик. Он слышит мои шаги (рычание Туана, полагаю, тоже), открывает глаза и впивается в меня взглядом.

— Извините, — как можно беззаботней улыбаюсь я. — Это дракон. Он, знаете ли, хочет изменить мир к лучшему. А вы? Вы тоже хотите?

— Я ждал тебя, — спокойно говорит Мерлин, вставая. Сейчас он куда больше похож на старика, чем на терминатора. На посох опирается тяжело, и голова трясётся, но вот взгляд — взгляд тот же.

— Ждали?

— Конечно, — тонкие бескровные губы растягиваются в улыбке. — Ты откроешь для меня портал. Это было предрешено.

— Открою? Портал? Я прошу прощения, но я что-то не очень…

Мерлин усмехается.

— Всё на свете предрешено, каждый наш шаг. Подойди ближе.

Угу. И этот шаг тоже будет предрешён? Боже мой, да как с ним разговаривать, если он чокнутый? О чём я только думала?!

Впрочем, эта фраза в последнее время сопровождает большинство моих действий — и ничего, я ещё жива, и всё вроде бы не так-то плохо.

Я вдыхаю, медленно выдыхаю и чуть-чуть успокаиваюсь.

— А может, вы меня выслушаете? Просто, знаете ли, там… э-э-э… герой сражается, устал, наверное. А я за мир во всём мире… Вы, наверное, тоже, вы же светлый? Так может, э-э-э…

Мда, переговорщик из меня тот ещё…

— Подойди ближе, — повторяет Мерлин.

А я, наоборот, отступаю.

— А зачем вам эта сила? Что вы пожелаете?

— Чтобы зло навеки исчезло из этого мира, — спокойно отвечает старик, не двигаясь с места, но и не спуская с меня взгляда. — Я лишь для того живу все эти долгие столетия. Только для того.

— Ну надо же! А мне тут что-то про равновесие говорили… — мямлю я, прижимаясь спиной к стене. Доотступалась.

— Равновесие! — усмехается Мерлин. — Его не существует. Есть добро и зло, ты и герой…

— Позвольте! А зачем вы меня во зло записали! — Боже мой, зачем я с ним вообще беседую! Это же бесполезно! — Я ничего такого не делала…

Мерлин улыбается — меня от его улыбки натурально пробирает.

— Ты выбрала сторону ещё когда примкнула к Тёмному Властелину, а не к герою. Помнишь — каково тебе было смотреть на то, что он сделал с твоей матерью? И с твоей сестрой? Со всеми, кто был тебе дорог? Но ты хоть пальцем шевельнула?

Я вспоминаю глухое отчаяние, которое тогда чувствовала, и мне становится нечем дышать.

— У Дамиана бьётся сердце, я вернула его, живого, настоящего!..

— А мать ты вернула? Мир ты вернула?

— Верну, если вы перестанете мне мешать! Давайте… давайте договоримся? Герой выиграет поединок, но Дамиан останется жив — они же сейчас сражаются, и Дамиан сдастся, он обещал. Добро победит, вы же этого хотите?

— Дурочка, — ещё шире улыбается маг. — Он обманул тебя. Зло никогда не склонится перед добром. И нет, я хочу, чтобы оно полностью исчезло. А теперь прекрати тянуть время, подойди и дай мне руку. Это всё, что нужно, чтобы заклятие сработало.

Я закрываю глаза — на мгновение, больше нельзя: мне страшно. Но так хоть немного получается успокоить стучащее сердце.

— Вы лгали Артуру всё это время — вы думаете, добро должно себя так вести?

— Любое оружие хорошо для победы, — убеждённо отвечает Мерлин.