– Что стряслось?.. – вскинулась я и неохотно поднялась с колен.

Постоянно оглядываясь на Дэва, подошла к Малышу. И не сразу поняла, зачем ему понадобилась.

– Узнаешь? – спросил он и указал на худого белобородого старика, калачиком свернувшегося на циновке.

Я равнодушно мазнула по эмпату взглядом и пожала плечами.

– Нет, а должна?..

– Да гляди лучше! – прикрикнул Малыш и дернул меня за рукав, вынуждая склониться над стариком.

Мне показались знакомыми этот высокий лоб и породистый нос с горбинкой. Узнала я и эти руки с длинными пальцами музыканта – всегда ухоженные и красивые, даже когда измазаны в грязи или оружейной смазке. И эти некогда крепкие плечи, способные вынести любую нагрузку, – теперь они выглядели костлявыми и сгорбленными.

– Чистюля!.. – взвыла я и бросилась к другу.

Первый и лучший командир нашей пятерки. Как же я раскаивалась, что не признала его сразу.

– Не ори так, – шикнул на меня Малыш. – Пусть спит.

Я осторожно коснулась щеки друга тыльной стороной ладони и прошептала:

– Бедолага, что ему пришлось пережить, чтобы стать таким. Но он жив, и это главное, верно?

Я глянула на Малыша, боясь, что он ответит отрицательно.

– Поправится, – кивнул тот. – Но как он попал на корабль? Его отжали у хозяина или…

– Или тот, кто выкупил нашего командира, причастен к покушению на эмпатов, – продолжила я мысль.

Малыш насупился и с рыком выдохнул:

– Дайте мне добраться до этих типов – придушу голыми руками. Загрызу.

Я полностью разделяла праведную ярость товарища, но пребывание в императорском дворце научило меня сдерживаться.

– Доберемся, обязательно доберемся, – пообещала и тоскливо глянула в ту сторону, где лежал Дэв. – Даже если Медведь не догонит преступников, у нас теперь есть живые свидетели. Осталось дождаться, пока они придут в себя. Им наверняка есть, что рассказать.

Три долгих дня и ночи я наблюдала за Дэвом. Боялась лишний раз отойти и пропустить момент его пробуждения. Мне безумно хотелось быть первой, кого он увидит, восстав из небытия. Еще один мой феникс. Самый любимый. Бесценный.

На вторые сутки ото лба Дэва отпала треклятая пластина, а после дополнительной порции «лекарства» рана зарубцевалась. От пребывания на корабле-убийце у цесаревича остался тонкий белый шрам, похожий на прикрытое веко.

Но Дэв все не приходил в сознание и лишь изредка стонал и перекатывался с боку на бок. И когда я начала серьезно опасаться, что чудодейственное снадобье не способно ему помочь, он пришел в себя.

– Привет, – просто сказал Дэв, будто проснулся утром в своей спальне. И только голос его был хриплым, натужным.

– Привет, – повторила я.

Мне хотелось одновременно плакать и смеяться. Я так долго готовила приветственную речь, так много хотела сказать, но стоило Дэву одарить меня проникновенным взглядом, как все слова вылетели из моей головы. Осталась только щемящая нежность, заполнившая меня снизу доверху. И где-то в горле клокотало невысказанное счастье. И пульс бился как сумасшедший.

Дэв притянул меня к себе и обнял, он тоже не доверял словам. Да и к чему они, если мы улавливаем чувства друг друга. Слышим сердцем и следуем за его зовом.

Я приникла к Дэву и обвила руками его плечи. Едва сдержалась, чтобы не стиснуть его в объятиях, боясь задушить от переизбытка эмоций.

– Ты меня спасла, да? – тихо спросил он. – И других эмпатов?

Я кивнула, все еще не в силах говорить.

– Но как тебе это удалось? – судя по тону, Дэву не терпелось узнать подробности.

Вот же настырный, не успел выкарабкаться с того света, а уже вспомнил о роли цесаревича, ответственности и долге. И как будущий Император, хотел держать руку на пульсе Галактики. Пришлось выкладывать все, что знала.

Рассказчик из меня неважный, но недостаток слов я рьяно восполняла эпитетами, междометиями и грозными высказываниями в адрес предателей и похитителей.

Дэв слушал внимательно и почти не перебивал. Только изредка задавал уточняющие вопросы и все больше хмурился. Известие о том, что фениксы уцелели, привело его в восторг. А вот сообщение о подмене и предательстве расстроило донельзя.

– Но с чего ты взяла, что Раф – главный организатор похищений эмпатов? – Дэв недоуменно вскинул брови и, превозмогая боль, приподнялся на локтях.

Я глубоко вздохнула и отвела взгляд. Рассказала о том, что видела в кабинете Рафа. О таинственном ящике и его содержимом. И главное – о свертке с надписью «образец № 16».

– Не-е-ет, – резко выдохнул Дэв и упал обратно на подстилку. Закатил глаза и долго молчал.

Я чувствовала, что его одолевают тревожные мысли. Будто в его голове шло ожесточенное сражение между велением сердца и разумом. Победил последний.

– Это не Раф, – прошептал Дэв и побледнел. – Совсем другой человек.

– Кто же? – я готова была разорваться от тех эмоций, что переполняли сейчас цесаревича.

– Было столько совпадений, столько подсказок!.. – Дэв обхватил свою голову и сжал так сильно, будто хотел расплющить. – Ну почему я не понял этого раньше.

– О чем ты?.. – все еще не понимала я.

Дэв метнул в меня взгляд – пронзительный, наполненный болью.

– Мой отец… нет, Император. Это он приложил руку к созданию мощнейшего оружия, способного усмирить непокорных. В погоне за усилением власти он совершенно обезумел.

От такого заявления я опешила так, что с размаху шлепнулась на пятую точку.

– Быть того не может…

– Увы, – Дэв вздрогнул всем телом. – Он всегда держал меня в стороне от вопросов военного ведомства, всюду таскал за собой эмпата, страшась, что я прочту его мысли. Знаешь, почему меня не оказалось на том корабле, что едва не погубил Аделию? Отец не позволил мне лететь под предлогом срочных поручений. Тогда я расценил это как счастливое совпадение, отцовское предчувствие. Но нет, все оказалось банальней. Император хотел ослабить своего главного соперника, а заодно и избавиться от навязанной невестки самым доступным способом.

Я слушала, но слова Дэва отлетали от моего сознания, как резиновый мяч от стены – не оставляя видимых следов. Обвинение казалось мне жутким и невероятным.

– В тот день, когда мы впервые катались на лошадях, Император отправился допрашивать подозреваемых, помнишь? – спросила я у Дэва и едва заметно покраснела, вспомнив о нашей первой ночи. – Зачем ему это делать, если он сам является главой преступной группировки?

Дэв протянул руки и сжал мои ладони в своих. Он страшился остаться один на один с обрушившимся на него горем.

– Император поехал не привлекать виновных к ответственности, а заметать следы. А заодно и искать «корм» для своей адской машины. И та коробка, что ты видела в руках Рафа, предназначалась моему отцу. Ее доставили во дворец из личной экспериментальной лаборатории Императора. Начальник гвардии не доверял никому, поэтому взялся передать посылку лично. Я присутствовал в тронном зале в тот момент, когда Раф преподнес посылку. Император пришел в ярость от того, что коробка оказалась вскрытой. Он чуть было не уволил Рафа с должности, сетуя на его чрезмерное любопытство. Я вмешался тогда и охладил пыл отца. Жаль, что не догадался заглянуть в коробку…