Артиллерийские подразделения заняли позиции дальше. Гаубичные батареи, системы залпового огня «Град» разворачивались их расчетами метрах в четырехстах восточнее КП группировки в соответствии с временными нормативами. Слаженная работа расчетов при подготовке вооружения к применению уже в который раз меня восхитила. Молодцы! Так было под Бесхудом, так и в этой операции артиллеристы показывали мастерскую подготовку. Пункты управления огнем готовили данные для стрельбы по обнаруженному авиацией противнику и координатам, переданным им по радио артиллерийскими наводчиками, находившимися в боевых порядках подразделений.

Противник тоже не дремал. Выход подразделений группировки на позиции отслеживался его визуальной разведкой: фиксировались позиции артиллерии, расположение командных пунктов, намечались возможные к ним подходы для осуществления мероприятий атакующего плана. От командиров подразделений, занявших рубежи блокирования кишлачной зоны, поступали доклады о небольших группах душманов, входивших с ними в боестолкновение, но не вступавших в открытый бой. После перестрелки «духи» отходили в «зеленку», скрывались в кяризах и оврагах.

В сети командира дивизии прозвучал ожидаемый, но волнующий всех приказ: «Внимание, “Стрела”, всем 111» — команда в атаку. Образуя цепь наступления, десантники приняли боевой порядок и перебежками пошли на кишлачную зону, утопающую в садах фруктовых деревьев. Сразу же потребовалась поддержка с воздуха. Изрезанная оврагами и системой орошения местность не везде позволяла боевой технике подойти к кишлакам, чтобы поддержать огнем штатного вооружения наступающий десант. БМД-1 с механиками и наводчиками-операторами оставались на позициях и не везде наблюдали наступающую цепь подразделений, а значит, не могли оказать им помощь в подавлении огневых точек противника.

Наблюдая в прицел за наступающими на передовую линию обороны противника десантниками, я понимал состояние личного состава, не готового ни психологически, ни тактически атаковать душманов по правилам общевойскового боя. «Ну как вы идете, ребята? Пригнитесь! От укрытия — к укрытию! Расстояние до дувалов сокращайте, не торопясь! Наблюдайте за “духами”! Вы уже на прицеле их “буров”», — кричала душа и желание положить на землю жидкую цепочку бойцов.

— Товарищ лейтенант, они что там? Тронулись? — коснулся плеча Баравков.

— Тише, Гена, тише! — отмахнулся я от заместителя, — ну разве так можно идти в наступление, Гена? Смотри и запоминай, как нельзя поступать! Идут на таран, ё…

В прицел были видны съезжавшие на бок каски солдат и обстановка на фронте их наступления. Неуверенно оглядываясь по сторонам, они шли вперед, не понимая сути происходивших перед глазами событий. Куда наступать? Можно ли стрелять и куда? Почему молчат командиры, определявшие им на учениях места в боевых порядках? Где противник?

Разве увидишь «духов» залитыми потом глазами? Пообщавшись с Аллахом, они сквозь листья деревьев и щели дувалов отслеживали наступавших на их дома «шурави», ловили на мушки зеленоватые фигурки изготовившихся к бою солдат. А бойцы все еще были в недоумении и крутили головами по сторонам. Найдя глазами товарищей, ободрялись, выравнивали цепь подразделений, как этому учили на полигонах, закуривали, скрывая тревогу и дрожь, вспоминали письма от девчонок, друзей или мам, вглядываясь вдаль, где раскинулось море «зеленки» и серо-желтые крыши домов. Неудобное и тяжелое в бою снаряжение, боевой комплект измотали бойцов до изнеможения, но они с упорством сближались с противником, визуально определяя его позиции, огневые точки. Никчемные каски съезжали на воспаленные потом глаза, в которых пылали цветные круги, горло жгло пылью афганских полей.

И вот началось. Огневой контакт с душманами произошел метров за пятьсот до окраины жилой зоны. Противник, не выдержав, открыл огонь по наступающим войскам. Нестройные в начале щелчки выстрелов переросли в плотное воздействие на десантников. Упав за груды камней, бойцы скрылись из поля зрения «духов» за складками местности, в руслах высохших рек, укрывших бойцов от пуль и осколков безоткатных орудий, сделавших несколько выстрелов.

Оглядевшись и оценив ситуацию, личный состав понял, что по нему стреляют засевшие за дувалами и ветками деревьев душманы. Выхлоп пороховых газов из стволов «духовских» «буров», поднятая пыль были достаточно хорошо видны при внимательном наблюдении за линией полуразрушенных местами дувалов. Включались в работу командиры. Ободряя бойцов, они выбирали момент броска подразделений для сокращения расстояния до противника, который, на первый взгляд, был действительно невидимым. Постепенно командный состав атакующих подразделений входил в обстановку, ориентировался в ней и принимал меры для подавления огневых точек ожившего противника.

Скрывавшую позиции «духов» «зеленку», по решению командиров рот, необходимо было «чесануть» пулеметным огнем боевых машин. В эфир полетели запросы комбатам в поддержке наступления парашютно-десантных подразделений боевыми машинами. Командиры батальонов и сами уже понимали необходимость наращивания усилий в оказании давления на открывшего огонь противника. Они вспомнили о приданных в их распоряжение авиационных и артиллерийских наводчиках, которые тут же получили от них координаты засевших в дувалах «духов». К работе подключилась армейская авиация, крутившаяся поблизости несколькими парами боевых вертолетов, артиллерия, развернувшаяся с размахом у штаба оперативной группы. Рейдовая группировка 103-й гвардейской воздушно-десантной дивизии, адаптировавшись к условиям общевойскового боя, приступила к выполнению основной задачи.

Выстрелы орудий БМД осколочными гранатами всколыхнули дувалы, их разрывы, обозначившие позиции «духов», наступающим десантом воспринялись как целеуказание. Огонь боевых машин десанта прижал противника к дувалам, потом — к земле, чем и воспользовались лежавшие за укрытиями бойцы. Навстречу врагу они сделали несколько десятков шагов и снова упали на постылую землю — душманы усилили огонь. Сходу подавить противника и сбить его с внешнего пояса обороны не удавалось, командир дивизии наращивал усилия.

Первыми удар нанесли боевые вертолеты. «Вертушки», ощетинившись подвесками «нурсов», парами заходили на цель и залпами давили огневые точки противника. Находясь в боевых порядках подразделений, авианаводчики наводили вертолёты на опорные пункты душманов, отработав по ним, «двадцать четвертые» отскакивали в сторону, принимали координаты следующей цели и вновь заходили в атаку.

Кишлачная зона покрылась дымом, пылью и горелым запахом кислой дряни. Начавшиеся пожары, поглотив часть жилых построек, перекинулись на сады. В работу включилась гаубичная артиллерия. Вступив в бой одиночными выстрелами, она постепенно перешла на залповый огонь, сносивший 122-х миллиметровыми снарядами целые кварталы глиняных строений. Это было что-то!

Наблюдая динамику боя, я думал, как бы я поступил, чтобы «зацепиться» с группой за дувалы и развить успех внутри кишлаков, учитывая несплошной характер обороны душманов. В ней срочно надо находить бреши, проходы и задействовать их в наступлении! Что думали по этому поводу командиры взводов и рот — трудно судить, но переключая радиостанцию в разные сети, я слышал доклады комбатов в штаб оперативной группы и владел динамикой развития боевых действий группировки. По их докладам у меня сложилось твердое убеждение в том, что командиры всех степеней принимали необходимые меры, возможные в бою, чтобы сохранить личный состав от поражения противником. Они не посылали людей на пули без предварительной обработки его позиций средствами старшего начальника. Бросок навстречу врагу имел место только при огневом сопровождении артиллерийскими системами и поддержки авиации — тогда десантники устремлялись в обнаруженные ими бреши дувалов, застроек, садов. По всему фронту гремела канонада, поддерживая наступавший десант, сметая на пути засевшие группы душманов.