Девушка сбросила с себя плащ, словно чужую кожу. В зеркале над раковиной было видно, что пластырь на щеке у нее отстал и ранка опять кровоточит. Офелия заклеила ее новым пластырем, дотащилась до комнаты и взглянула на каминные часы. Уже одиннадцать… ничего себе! Драконы, верно, давным-давно отправились на охоту. Девушка ликовала при мысли, что ей удалось избежать этой семейной обязанности.

Телефон зазвонил снова и не смолкал до тех пор, пока не разбудил Беренильду.

– Проклятое изобретение! – сердито воскликнула она, приподнявшись на кровати.

Но даже не подумала снять трубку. Ее татуированные руки вспорхнули, как мотыльки, чтобы взбить слежавшиеся золотистые кудри. Сон вернул ее лицу свежесть, но измял роскошный сценический наряд.

– Сварите нам кофе, дорогая моя малютка. Это главное, что нам сейчас требуется.

Офелия была того же мнения. Она поставила на плиту чайник с водой и чиркнула спичкой, едва не подпалив при этом свою перчатку. Затем взялась за кофейную мельницу. Войдя в гостиную, она застала Беренильду сидящей за журнальным столиком и молча поставила перед ней чашку кофе. Беренильда устремила на девушку свой лучезарный взгляд.

– Я что-то не очень ясно помню наш вчерашний разговор… Кажется, час уже довольно поздний…

Офелия протянула ей сахарницу.

– Да… так который же час? – спросила Беренильда, вглядываясь в каминные часы.

– Скоро полдень, мадам.

Стиснув в руке кофейную ложечку, Офелия приготовилась к взрыву негодования, который неизбежно должен был обрушиться на нее. «Как?! И вам, глупая девчонка, даже не пришло в голову вытащить меня из постели?! Разве вы не знаете, насколько охота важна для меня?! По вашей вине меня сочтут трусихой, бездельницей, старой клячей!»

Но ничего подобного не произошло. Беренильда бросила кусочек сахара в кофе и улыбнулась:

– Что ж, тем хуже. Честно говоря, я напрочь забыла об охоте в тот самый миг, когда Фарук обратил на меня взгляд.

Офелия поднесла свою чашку к губам.

– Кофе ужасен! – объявила Беренильда, скривив красивые губки. – Нет, вы решительно не обладаете нужными качествами для жизни в обществе.

Офелия поневоле признала, что Беренильда права. Девушка тщетно добавляла в кофе молоко и сахар – пить его было невозможно.

– Я думаю, шевалье не оставил нам выбора, – продолжала красавица. – Даже если я придам вам другой облик и назову другим именем, он моментально разоблачит вас. Ваше пребывание на Полюсе перестает быть тайной. И одно из двух: либо мы ищем вам более надежное укрытие вплоть до дня свадьбы, либо организуем ваше официальное появление при дворе.

Офелия стала вытирать салфеткой лужицу кофе, который от неожиданности пролила на скатерть. Она предвидела такой вариант, но услышать это ей было тяжело. Девушка предпочла бы и дальше играть роль лакея Беренильды, нежели выступить в ипостаси невесты Торна.

Беренильда откинулась на спинку кресла и сложила руки на своем округлившемся животе.

– Ясно одно: если вы хотите дожить до свадьбы, нужно, чтобы Фарук официально взял вас под свою опеку.

– Под свою опеку? – повторила Офелия, отчеканивая каждый слог. – И каковы должны быть мои достоинства, чтобы заслужить такую честь?

– В вашей ситуации никаких особых достоинств не требуется, – усмехнулась Беренильда. – Фаруку не терпится познакомиться с вами. Он придает этому большое, очень большое значение. Я бы сказала, даже чрезмерное. Именно поэтому Торн с самого начала категорически противился тому, чтобы вы сблизились с монсеньором.

Офелия подняла очки на лоб.

– Что вы под этим разумеете?

– Ах, если бы я точно знала, в чем дело, то не колебалась бы так, – раздраженно ответила Беренильда. – От Фарука можно ждать чего угодно, он совершенно непредсказуем! Меня очень тревожит его нетерпение. До сих пор я скрывала от него ваше пребывание в Небограде, и знаете почему?

Офелия приготовилась к худшему.

– Я боялась, что он тут же испробует ваши свойства на своей Книге. И меня пугает результат такого чтения. Если вы потерпите фиаско – а с учетом неудачи ваших предшественников такое вполне вероятно, – он может дать волю своему гневу, вот чего я опасаюсь.

Офелия поняла, что от волнения не сможет допить кофе, и поставила чашку на столик.

– Вы хотите сказать, что, если я сразу же не удовлетворю его любопытство, он может меня наказать?

– О, конечно, он не причинит вам зла сознательно, – вздохнула Беренильда, – но от этого последствия будут не менее тяжкими. Если бы вы знали, сколько людей лишилось рассудка до вас! А он, как истый ребенок, всегда слишком поздно жалеет о содеянном. Фаруку неведома уязвимость смертных, особенно тех, кто не унаследовал его свойства. В его руках вы будете хрупкой соломинкой, не более того.

– А он, случайно, не полоумный, этот ваш Дух Семьи?

Беренильда с ужасом воззрилась на Офелию, но та стойко выдержала ее взгляд. Она слишком много пережила за последнее время, чтобы хранить свои мысли при себе.

– Такие слова сильно сократят ваше пребывание среди нас, если вы произнесете их на людях, – предупредила ее Беренильда.

– А чем, собственно, отличается Книга Фарука от Книги Артемиды? – спросила Офелия уже деловым, профессиональным тоном.

Беренильда пожала плечом, которое при этом соблазнительно выскользнуло из ее глубокого декольте.

– Признаюсь вам откровенно, дитя мое, я мало интересуюсь этой проблемой. Я видела Книгу всего раз в жизни, и с меня хватит. Отвратительная вещь, просто мерзкая. Похожа на…

– На человеческую кожу или что-то подобное, – прошептала Офелия. – Я уже раздумывала над этим: нет ли в составе ее бумаги какого-то особого ингредиента?

Беренильда бросила на нее взгляд, в котором поблескивало лукавство.

– А вот это уже касается не вас, а Торна. Ваше дело – выйти за него замуж, передать ему свой талант чтицы и попутно подарить нескольких наследников. Большего от вас и не требуется.

Офелия стиснула зубы. Эти слова жестоко уязвили девушку. Значит, Торн и Беренильда ее ни во что не ставят?

– Итак, что же вы собираетесь предпринять? – сухо спросила она.

Беренильда поднялась с решительным видом:

– Я постараюсь вразумить Фарука. Надеюсь, он поймет, что в его интересах обеспечить вам безопасность до дня свадьбы, а главное – пока ничего не ждать от вас. Он ко мне прислушается, я умею его убеждать.

Офелия смотрела на отражение лампы, дрожавшее в чашке кофе, который она машинально помешивала ложечкой. «И что потом? – с горечью думала девушка. – Что со мной будет, когда я передам Торну свой дар и он его использует? Из чего будет состоять моя дальнейшая жизнь на Полюсе – из чаепитий и светских кривляний?»