— Нет, я хочу знать.

И тут Фэб подло предала ее:

— В шестнадцать лет Молли включила школьную пожарную сигнализацию. Просто так. Захотелось.

В глазах Кевина промелькнуло любопытство:

— Может, у тебя была на это причина?

Молли отрицательно покачала головой, чувствуя, что время повернуло вспять и ей снова шестнадцать, — Почему же ты так поступила?

— Мне не хочется говорить на подобные темы.

— Дэн, а ты всегда утверждал, что она идеальна!

— Так и есть! — рявкнул Дэн.

Молли невольно улыбнулась, но тут же сжала губы.

— Временное помрачение рассудка. Тогда я ужасно страдала от комплекса неполноценности и постоянно испытывала терпение Фэб и Дэна, пытаясь увериться, что они ни в коем случае меня не бросят, как бы отвратительно я себя ни вела.

— И что? Учителя эвакуировали школьников? — ухмыльнулся Кевин.

Молли кивнула.

— И сколько прибыло пожарных машин?

— Господи… — пробормотала Фэб. — Это посчитали серьезным правонарушением.

— Да что там — просто тяжким преступлением, — мрачно добавила Молли. — Дело кончилось плохо.

— Чего и следовало ожидать, — кивнул Кевин. — Ну что ж, Дэн, как все это ни увлекательно — а должен признать, это действительно очень увлекательно, — вряд ли ты оторвал меня от дел только для того, чтобы поведать столь волнующую историю.

— Что вам от нас нужно? — с досадой воскликнула Молли. — Подумаешь, большое дело! Две недели назад Кевин пришел ко мне, потому что я не явилась на встречу с его поверенным. Мне нездоровилось, и он решил, что немного свежего воздуха не повредит, вот мы и приехали сюда.

Тут Фэб блестяще доказала, что и ей не чужд сарказм:

— Если вам так уж недоставало свежего воздуха, почему просто не прогулялись?

— Не сообразил, уж извини!

В отличие от Фэб Кевин не собирался выдавать секреты жены. Зато Молли решила сказать правду. Не стоит лишний раз подставлять пусть временного, но мужа.

— У меня началась тяжелая депрессия, но я не желала, чтобы вы знали, насколько мне плохо. Нужно сказать, Кевин — прирожденный филантроп и благодетель человечества, хоть всячески борется с тем, что считает своим крупнейшим недостатком. Он пригрозил отвезти меня к вам, если я немедленно не отправлюсь с ним. Мне же не хотелось, чтобы вы увидели меня в таком состоянии.

— Но мы твоя родня, — сокрушенно прошептала Фэб. — Ты должна была нам довериться.

— Я и так устраивала вам множество неприятностей. Пыталась делать вид, что все в порядке, да вот сил не хватило.

— Ей нелегко пришлось, — вмешался Кевин. — Но теперь вроде все улаживается.

— И долго ты собираешься тут пробыть? — с подозрением осведомился Дэн, очевидно, не поверивший ни единому слову Молли.

— Не слишком. Еще дня два, — заверил Кевин.

Боль стиснула сердце Молли.

— Помните Эдди Дилларда? — продолжал Кевин. — Он играл за «Беарз».

— Как же!

— Хочет купить это местечко. Завтра приезжает посмотреть.

Молли поразилась:

— И ты ничего мне не сказал?!

— Разве? Видно, забыл. Слишком много дел.

Еще бы! Если по двадцать раз на день заниматься любовью, ни на что другое просто времени не останется! Но мог же он хотя бы словом обмолвиться!

— Ну а потом мы сразу уедем, — пояснил Кевин. — Я сегодня говорил с моим бизнес-менеджером. Он наконец нашел людей, готовых присмотреть за лагерем до конца лета.

Супружескую пару, имеющую опыт в подобных делах.

С таким же успехом он мог надавать ей пощечин. Даже не сообщил, что просил своего бизнес-менеджера в Чикаго заняться поисками. Да он такой же гнусный предатель, как и Фэб, если не хуже! Сестра проболталась про пожарную сигнализацию, а так называемый муж не посчитался с ее просьбами. И все потому, что знал, как ненавистно ей его решение продать лагерь. Очевидно, у них нет ни общих целей, ни душевной близости. А ведь именно по этим причинам Молли не хотела близости с ним, ведь секс — это еще не все. Ужасно, что, кроме этого самого секса, их ничто не объединяет.

Фэб рассеянно сорвала цветок дикого цикория.

— А что будет потом?

Молли не могла слышать того, что скажет Кевин, поэтому ответила сама:

— Да ничего. Подадим на развод, и каждый пойдет своим путем.

— Развод? — удивился Дэн. — Вы не станете добиваться, чтобы ваш брак признали недействительным?

— Брак аннулируют только по двум основаниям, — пояснила Молли, стараясь казаться безразличной. — Отказ от супружеских обязанностей и дурное обращение. Это не наш случай, поэтому придется разводиться.

Фэб неожиданно вскинула голову:

— Я все-таки должна спросить…

Молли сразу поняла, к чему идет дело, и попыталась придумать, как остановить сестру, но не успела.

— Похоже, вы двое успели поладить между собой…

Нет, Фэб. Пожалуйста, не надо…

— Как насчет того, чтобы сохранить брак? Вы об этом не думали?

— Нет! — выпалила Молли, прежде чем Кевин успел ответить. — Я еще не окончательно спятила! Он не мой тип мужчины!

Брови Фэб взлетели так высоко, что Молли поежилась.

Кевин раздраженно хмыкнул. Но ей плевать! Безумное желание сделать ему больно не давало мыслить здраво. Однако она не может ссорить его с Фэб. Карьера была для него всем на свете.

— Кевину не обязательно было привозить меня сюда, но он сделал это, потому что знал: я нуждаюсь в помощи. — Молли перевела дыхание, напомнив себе, что он простил ее и она обязана его защитить. — Кевин меня спас, вел себя идеально. Если бы не его доброта и понимание, кто знает, что бы произошло со мной! Во всяком случае, я буду крайне благодарна, если вы оба прекратите допрашивать его как преступника!..

— Мы не…

— И нечего отнекиваться! Вы поставили его в неловкое положение!

— Может, ему следовало бы подумать над этим, когда он волок тебя в глушь, да еще в воскресенье? — издевательски протянул Дэн. — Или доброта и понимание отбили способность соображать?

Лицо Кевина снова напряглось.

— Не выразишься ли немного яснее?

— Что ж, изволь. Если твоя помощь Молли была для тебя исключительно актом человечности, не следовало с ней спать.

— Ну, это уж слишком! — взорвалась Молли. — Кажется, ты зашел слишком далеко!

— Не в первый раз и не в последний. Мы с Фэб не бросаем родных в беде и считаем своим долгом заботиться о семье!

— Не лучше ли позаботиться о ком-нибудь другом? — спокойно предложил Кевин. — Молли просит вас уважать ее право на личную жизнь.