−Эми просто помощница, − ответил Виго.

— Ну это ты падре на исповеди рассказывай! Уж я−то в такое не поверю, − дон Диего взялся за трость и нахлобучил шляпу, явно давая понять, что разговор подошёл к концу. − Так давай решим по голосованию, завтра в сенате мы должны быть единой стеной, не надо, чтобы наши противники в нас сомневались.

− А почему бы не отложить голосование? Уж это не настолько животрепещущий вопрос. Мы столько лет жили бок о бок с эйфайрами, вряд ли пара недель что-то решат.

— Вот сразу видно не разбираешься ты в политике! — раздражённо ответил дон Диего. − Через неделю начнётся сорокадневный пост, потом Святая Неделя, и следующее заседание сената случится через три месяца! А за это время может произойти много всякого, и пока мы в большинстве — нужно действовать!

Дядя долго убеждал Виго, приводя то одни аргументы, то другие, рассказывая о том, сколько и какого вреда нанесли эйфайры городу, но Виго чувствовал — есть ещё какая-то причина. Но не мог понять какая.

— Хорошо, я подумаю ещё. Скажу тебе завтра утром, перед заседанием.

— Уж я надеюсь на твоё благоразумие! — буркнул дядя, схватил пакет с лекарствами, распрощался и ушёл, явно недовольный разговором.

Глава 31. «Глаз ночи»

Эмбер встала поздно. Сама не знала, как смогла проспать так долго, да ещё и глубоким сном без сновидений. Такого она не помнила со времён жизни во Флёр−де−Азуль. Её новая комната была угловой и через два окна, которые выходили в сад, уже вовсю струился яркий свет позднего утра. Раньше, здесь жила гувернантка сеньориты Изабель, и после её пребывания в комнате остались не только кровать, тумбочки и платяной шкаф, но письменный стол и даже пианино из красного дерева, богато украшенное резьбой. И эта комната была куда уютней той, что досталась Эмерту в первый день на службе. Эмбер выглянула в окно — в саду весело щебетали птицы, и, судя по солнцу, время завтрака уже давно прошло.

Она размотала бинт — рука выглядела неплохо, и будь её воля, давно бы зажила. Но спешить с этим не стоило − её внезапное выздоровление вызовет лишние вопросы и подозрения. Поэтому Эмбер вернула бинт на место, надела серо−голубую блузку с длинными рукавами, жилет и юбку с высоким поясом и посмотрела в зеркало. Пожалуй, если бы не бледность, то выглядела она совсем неплохо. Накапав в глаза туату, она заплела волосы в косы, уложив их низко на затылке, чтобы выглядеть как можно строже и быть похожей на помощницу, а не фаворитку. Ей не нужно чтобы в доме на неё обращали слишком пристальное внимание или обсуждали с утра до вечера. Хотя и так будут обсуждать. Но если она станет везде таскать с собой блокнот, карандаши и бумажки, если будет вести себя строго, то может внимания к ней поубавится, тем более что после выходки Изабель, служанкам есть чем занять свои языки.

А вот ей сегодня нужно многое успеть. Выяснить, куда же делась жемчужина, и если Оливия всё−таки отдала драгоценность ювелиру, то надо придумать, как её оттуда достать.

Лезть ещё и в лавку ох как не хотелось! Но видимо придётся. А иначе придётся отправиться к Тибурону с объяснениями, чего не хотелось ещё больше.

Ещё в подвале её ожидал бриллиант. Эмбер придумала новый план, как за ним пробраться. Но это был очень рисковый план, в котором на карту ей придётся поставить всё.

Она решила, что в подвал её отведёт сам сеньор Виго, нужно только как−то на него повлиять, внушив ему мысль снова осмотреть сейф. Но как это сделать?

Ей понадобится эйфория. Понадобится очаровать и соблазнить его, снова превратившись в Амалию де ла Луна — девушку с фиесты. Не совсем, конечно, в неё, а в ту девушку, против которой он не сможет устоять. Он вспоминал о воровке неоднократно и сам признавался Эмерту, что она свела его с ума. А значит нужно вернуть тот образ сегодня вечером — рисковой соблазнительницы и роковой женщины. Нужно заставить сеньора Виго спуститься в подвал с ней, потому что у Эмбер почти не осталось времени. Слишком уж опасным стало её пребывание здесь.

Эмбер догадалась, что сеньор Виго не послал за помощницей с утра, видимо считая, что ей нужно отдохнуть после недавних событий, и она даже улыбнулась. Эта мысль была чертовски приятной, как и все воспоминания о вчерашнем вечере и сеньоре Виго. И Эмбер, посмотрев на себя в зеркало, поняла, что глупо улыбается своему отражению, вспоминая, как вчера сеньор Виго накрыл её руку своей и как переживал, когда доктор занимался её раной. Она ещё раз придирчиво осмотрела лицо, покусала губы и похлопала себя по щекам. Затем выпив настойку страстоцвета, выбросила пустой пузырёк и вышла из комнаты.

Этот вечер будет последним в Вилла Бланко. И от этой мысли Эмбер стало не по себе, как будто ей предстояло навсегда уехать из родного дома.

Она и не заметила, как срослась с этим домом, как почувствовала себя здесь своей, свыклась с ролью сначала помощника, а теперь помощницы сеньора Виго, да так, что, по-настоящему, ощущала себя ею. Как и любой эмпат, она так хорошо вжилась в эту роль, что стала испытывать нужные чувства и думать точно так, как и должна была бы думать помощница хозяина дома. В другой ситуации её бы это обрадовало, но сейчас это больше раздражало, как будто она потеряла часть себя.

А ещё она вспоминала, как сеньор Виго отзывался о воровке с фиесты, и как блестели его глаза, когда он сказал, что эта женщина свела его с ума.

Неужели она ревнует его к самой себе?! Ох Лучезарная!

И эта привязанность…

Любая привязанность для эмпата — это источник боли.

И если раньше её раздражал облик Эмерта, то теперь стала раздражать уже и Эмили. Раздражала необходимость лгать и повторять бесконечно: «Да сеньор. Нет, сеньор». Ей хотелось быть собой и злила невозможность этого.

Кажется, она запуталась окончательно.

Эмбер думала, что Морис и сеньор Виго, как обычно, работают в кабинете, но там никого не оказалось, зато у мейстера Фернандо её ожидала записка. Сеньор Виго оставил ей ключ от кабинета и библиотеки, и просил выбрать для него из кодексов те моменты, которые обсуждались в сенате в прошлый раз, чтобы подготовиться к завтрашнему заседанию.

Она не стала терять времени, после завтрака взяла ключ и, под неодобрительный