Плавтина совершенно ничего не помнила о таком событии. Все это свершилось за многие годы до Гекатомбы, в годы без боли и без удовольствия, от которых мало осталось в памяти. С тем же успехом она могла бы изучать чужую жизнь. И все же она помнила, как в прошлом ее занимали формы биологической организации.

У нее возникал спонтанный интерес ко всему, что касалось сложности. Потому и появилась Ойке – частичный аспект прежней Плавтины: ее почти интуитивное, мгновенное понимание биотопов, ее невиданный талант к изучению жизни. И от этой земной части Плавтины в результате удивительного перевертыша произошла она сама. Был ли в ее жизни период, когда она не интересовалась такими явлениями? И откуда в ней взялась эта склонность?

Такой она родилась – ответственной с самого начала: точкой сосредоточения множества событийных картин, исследовательских программ, разного рода манипуляций. Все это сходилось и проходило через нее, вплоть до полного искажения самого легендарного механизма прогресса, который только создавало Человечество и который – по ее вине, единственно по ее вине, – превратился в средство уничтожения. Совершенно не по своей воле – хотя это ничего не меняло, – она оказалась в лагере убийц.

Дрожа, она снова протянула разум к системе, активировала датчики и камеры и принялась искать саму себя по всей Схоле. В конце концов она нашла автомат Плавтину сидящей в маленькой лаборатории в компании Флавии.

Она помедлила секунду, прежде чем признать эту прежнюю версию себя, пародию на человека, далекую от своего нынешнего воплощения.

Человечество… В голове у нее по ассоциации возникла идея. Как же она глупа, что не подумала об этом раньше! Она оторвалась от наблюдения, отскочила от стола Октавия. Есть кое-что поважнее. Какова точная дата? Может ли она изменить что-то в будущем? Может ли предупредить людей?

– Нет, – шепнул Анаксимандр.

– Но это необходимо! – закричала она, потеряв всякую осторожность.

– Мы этого не желаем. А теперь возвращайтесь.

Проигнорировав приказ, Плавтина побежала к выходу. Нужно найти кого-то и рассказать ему. Она должна найти человека, хотя бы одного, не важно кого. Она надавила за ручку двери. Скорее! Ее время сочтено. Ее тело и разум уже принялись дрожать, снова распадаясь под влиянием таинственной силы монадического модулятора. За дверью – сотрудники, и без всякого сомнения, ее крик их насторожил. Плавтина с ними поговорит, даже если это автоматы, даже если…

Но нет. Мир превратился в ничто, а потом перестроился.

* * *

– Очнитесь!

Крик Аттика ввинтился ей в барабанные перепонки. Он грубо ее встряхнул и силой поставил на ноги. Плавтина покачнулась.

– Что произошло? Плавтина, отвечайте! У нас уже нет времени!

Она оттолкнула его, потрясла головой, приходя в себя. Ни следа Анаксимандра. Она попыталась сделать шаг и едва не упала снова. От странного воздействия, которому ее подверг модулятор, у нее внутри все перевернулось. Внутреннее ухо теперь ощущало всё наоборот. Она еле удержалась от того, чтобы просто улечься на землю.

– Что произошло? – повторил Аттик. – На долю секунды вы просто исчезли!

– На… долю секунды?

Плавтина еще чувствовала себя оглушенной и шокированной тем, что только что пережила. Она хотела опереться на плечо Аттика, но жуткая боль пронзила ее плечо. Плавтина с подозрением оглядела руку. Просто потянула мышцу, только и всего. Разве она могла на самом деле ударить Октавия, который жил три тысячелетия назад? Лучше не задавать себе такие вопросы и тщательно скрыть все, что она узнала в своем путешествии по времени. Она провела по лицу ладонью здоровой руки и повернулась к деймону, все еще скрытому в темноте.

– Ладно, отпустите меня. Передайте Отону, что он может начинать маневр.

– Я думаю, нам лучше немного отойти. Я не знаю, какое воздействие монадический модулятор оказывает вблизи.

– Вам совсем не понравится, – ответила она.

* * *

Область левого борта внезапно затопило потоком излучения. Всего в нескольких десятках тысяч километров одновременно материализовались три ледяных Корабля.

В реальном мире Эврибиад, не удержавшись, повернул голову налево. Это не имело смысла здесь, в ожившем сне Корабля, где ощущались гравитационные волны, бьющие в корпус, – пространство скручивалось, и это кручение распространялось, как волна на поверхности спокойного моря. Эврибиад заставил себя открыть глаза, поднял голову, встретил взгляд своих лейтенантов, находившихся, как и он сам, в пункте связи казармы эпибатов. Они обменялись оскаленными гримасами, готовые дорого продать свою жизнь. Бой начинался.

Взаимодействие между различными частями Корабля теперь проходило гладко. Отон указал Фотиде и Эврибиаду, что у них – полная свобода действий. В центре управления, сокрытом в глубине Корабля, Фотида решила изменить его траекторию, чтобы продемонстрировать варварам только корму и таким образом сузить их пространство для маневра. Эврибиад же со своей стороны одним быстрым движением оказался на носу, у систем наступательного оружия. Его душа с помощью магии онейротрона проникла туда, потянув за собой всё войско. Бестелесными призраками они завладели ракетными батареями, переориентировали их и вывели из металлических люков. Умные машины отвечали им, будто животные, – глубинные акулы, которым не терпится порвать свою жертву.

Никакой ненужной храбрости, – прозвучал низкий и смертельно серьезный голос Отона. Мы ждем сигнал от Аттика. Не дайте нам погибнуть.

Холод космоса покалывал восприятие Эврибиада, пока он на полной скорости летел над тысячами выстроенных в ряд ракет, готовых совершить путешествие в один конец. Он ощущал их ярость, их желание преследовать и убивать. Скоро его собственные солдаты вольют собственное сознание в примитивные системы управления этих истребителей и блокируют рефлекс, запрещающий убивать. Враг этого не ждет, даже после первого поражения, что нанесли ему людопсы. И так будет разыграна их последняя карта.

Сейчас ледяные Корабли полагали, что единственные здесь могут убивать. И у них было численное преимущество. Один за другим они корректировали курс и ускоряли скорость. Детекторы «Транзитории» предупредили о синхронном выбросе энергии. Враг хотел молниеносной битвы. Однако составное сознание снова пронзило дрожью, когда по левому борту появился дополнительный отряд. Если план Плавтины провалится, они погибнут.

Эврибиад набрал воздуха в легкие и медленно выдохнул, чтобы успокоиться. Потом дал приказ к запуску. Облако ракет с антиматерией ринулось к варварам, летящим на них с полной уверенностью в неравенстве действующих сил, с мечтой о победе, которую можно просто сорвать, как цветок на обочине дороги. Эврибиад вернет их к реальности.

– Там, – выдохнула Фотида, – Корабль Урбса!

Эврибиад всмотрелся во вражеские ряды и сосредоточил взгляд на крошечной точке, которая, казалось, не торопилась вступить в битву. На вкус ее излучение отличалось от излучения остальных Кораблей, хотя трудно было сказать, чем именно. Пикантнее, чище, без шлака, характерного для варварских моторов.