король, а я всего лишь дрожащая от его великолепия пастушка, нельзя показывать Шувалову свою душевную и телесную слабость. Без его любви я как-нибудь проживу, а вот без самоуважения вряд ли.

Сердце расшалилось и с каждым новым шагом, приближающим меня к Алексу, подпрыгивало в груди мячиком. Надеюсь, я справлюсь со своими эмоциями и волнением, не поддамся ни одной из своих девочек, требующих от меня порой диаметрально противоположных действий. Феминистка мечтала стать на миг боксером и, даже рискуя получить в ответ, хотела отвесить ему парочку увесистых оплеух, за все те слезы, которые я пролила по его милости. Мечтательница желала повиснуть на шее своего неправильного принца и до бесконечности смотреть в его невозможные серые глаза. Развратница надеялась пойти еще дальше, прильнуть к Шувалову всем телом, а потом еще и потереться хорошенько. Да, черт возьми, несмотря на мои принципы, строгие взгляды, несмотря на тысячу причин для ненависти, я имею к этому человеку необъяснимую слабость, до дрожи в коленках. И, наверно, только отличница во мне еще помнила истинную причину сегодняшнего визита. Нам нужно найти сестру. Так что, девочки, не шумите, мне надо быть спокойной, равнодушной, зажать в стальные тиски чувства, бушующие внутри, и попросить короля о помощи.

Чего ж ты так разволновалась, Танюша? Из легких вырывалось судорожное и несколько шумное дыхание, с головой выдающее мое нервозное состояние. Так дело не пойдет. Никаких эмоций, этот изменщик не может и не должен вызывать во мне никаких эмоций! Разве что только презрение, которое тоже лучше спрятать.

Лифт распахнул свою пасть на шестом этаже, услужливо доставил меня на съедение к своему хозяину. В приемной не оказалось секретарши, значит, мы будем с ним наедине… От этой мысли кровь вскипела в жилах, а в животе закачалась, завертелась склянка, расплескивая во все стороны растопленное склизкое масло. Глубоко вдохнула углекислый газ воздуха приемной. Пытаясь собраться с духом, досчитала до пяти. Только легче не стало, руки все равно противно подрагивали. «Слабачка ты, Таня», – критиковала феминистка. Немного разозлилась на свой мандраж, поэтому стук дверь получился слишком громкий. Мужской голос, ответивший «да», вызвал новую волну паники, захотелось повернуть назад, иначе унизительного положения не избежать, боюсь, ноги подогнутся и я упаду перед ним на колени, а от переизбытка чувств еще и разревусь в придачу. Но убегать тоже унизительно, феминистка, прочно оккупировавшая большую часть моего сознания, не позволяла проявить подобную трусость. Не верила она словам, что сила женщины, в ее слабости. Один, два, три, четыре, пять.

– Да, входите, – повторил Шувалов.

Соберись, тряпка, успокойся! Открыла дверь и, мелодично постукивая каблуками, вошла в кабинет. Шувалов, полусидя пятой точкой на массивном письменном столе, расположился прямо напротив двери. «Какой красивый!» – как всегда, блаженно выдохнула мечтательница. Глаза выхватили безупречный синий костюм, дорогой серый галстук, сияющую белизну рубашки, чисто выбритый подбородок. На него взглянула лишь мельком, лишь раз, но и этого мгновения хватило, чтобы перекрыть воздух в легких и почувствовать жаркое плескание масла в животе. До чего ж хорош, подлец! Кажется таким интеллигентным, воспитанным, умным, настоящим джентльменом, мать его так, даже круче – настоящим принцем! Причем принц вполне себе так реальный, современный донельзя, а в современности не обязательно хранить верность одной-единственной золушке, можно жить по принципу «сегодня светленькая, завтра темненькая», а послезавтра опять можно темненькую попробовать, но уже другую, зачем повторяться.

– Здравствуй, Танюша, очень рад тебя видеть, – всей кожей почувствовала, как рентгеновские лучи красивых серых глаз прошлись по моему телу. – Прекрасно выглядишь, впрочем, как и всегда.

Не выдержала, еще раз взглянула на Шувалова. Он что, издевается?! Зачем все эти комплименты дамского угодника?

– Александр Иванович, давайте сразу перейдем к делу, – до зубовного скрежета официально сказала я и даже растянула губы в чуть нервной дежурной улыбке. – Мама сказала, что вы готовы помочь нам с поисками Юли. Мы будем очень вам благодарны...

– Саша, – перебил меня Шувалов, – зови меня просто Саша.

Не могу его так называть, не могу и не буду! Сашей для меня был совсем другой человек. Самый достойный, умный, веселый, щедрый, заботливый. Принц, которого каким-то чудом удалось пленить обычной скромной бухгалтерше. «Саша, Сашенька – как же я счастлива!» – помнится, то и дело шептали мои губы во время нашего бакинского путешествия. «Саша, Сашенька – ты самый лучший!» – постоянно рвались на свободу мои признания, ведь во мне горело столько любви, что невозможно было сдержаться. Это была не я, не он, это было не с нами, просто сон прекрасный приснился. А потом после возращения из сказки, когда я проснулась, оказалось, что этот «самый лучший» Сашенька сделал ребенка моей сестре.

– Александр Иванович, – снова намеренно официально произнесли мои губы, – я принесла Юлин телефон, вдруг ваши специалисты найдут там какую-нибудь важную информацию. Также на всякий случай мы собрали с мамой несколько Юлиных фотографий. Даже есть фото в куртке, которую она надела, когда уходила из дома. Правда, это фото из телефона, сестра любит делать селфи, поэтому качество изображения не очень хорошее.

Не смотря на Шувалова, подошла ближе, протянула ему папку.

– Вот, возьмите, Александр Иванович.

Черт, ноздрей коснулся, по хребту прошелся электричеством чуть терпкий запах мужского парфюма. Протянутая рука непроизвольно дрогнула, а вот тон моих слов мне понравился, достаточно холодный и деловой, удалось справиться с волнением и эмоции не проскользнули в слова.

Мужская рука перехватила пластик папки…

Все так же не смотря на когда-то любимого мужчину, отошла на несколько шагов назад.

– Саша, зови меня Саша, черт возьми!

Ему не пришлась по вкусу моя официальность. Он злится, повышает голос. Ему больно?! Моя маленькая победа, еще одна колючка достигла цели! Злись сколько хочешь, пали меня недовольством, но Сашей я не стану больше тебя называть. Слишком интимно, слишком любовно, слишком много вызывает воспоминаний. Посмотрела куда-то поверх мужского плеча, на большое панно города в черно-белых тонах, висевшее над его рабочим столом. Странное дело, мужское недовольство придало мне спокойствия. Чего уж там, мне всегда нравилось мучить Шувалова, жалить по-всякому, наказывая за невозможность его простить. Наверно, поэтому я приперлась когда-то на их свадьбу с Юлей. А зачем я пришла на эту встречу?! Только лишь для того, чтобы найти сестру? Или мной опять движет желание помучить его и себя?!

– Александр Иванович, мы пытались самостоятельно выяснить ее местоположение. Обзвонили всех знакомых и друзей, я даже сходила на всякий случай к ее