на мою слишком эмоциональную и патетичную речь. Из глаз невольно брызнули слезы и я поспешно закрыла лицо руками. Не хочу, чтобы он видел меня слабой и плачущей. Нет, я не доставлю ему такой радости.

– Невинная?! Это Юлька-то невинная?! О чем ты говоришь, Таня?! Поверь мне, ты в свои двадцать пять была намного чище и светлее, чем Юлька в восемнадцать. Порядочные девочки и понятия не имеют о тех вещах, которыми она занималась в реальности. На ней клейма негде ставить, даже уличные шлюхи целомудренней твоей сестрички.

Наглый сукин сын, разве можно так безбожно врать!

– Я тебе уже рассказывал, при каких обстоятельствах произошли наши сексуальные контакты. Где ты там увидела невинность?! Невинные девочки не трахаются с первым встречным и боком, и раком, и с наскоком.

– Ну конечно, соблазнили, обманули бедного мальчика, – ерничала я.

– Нет, я не умаляю своей вины. Я повел себя, как осел и мерзавец, забыл о ней сразу же, как только удовлетворил свою похоть. И после этого не было ни минуты, ни одной секунды, чтобы не пожалел.

Совладала с эмоциями, кое-как справившись со слезами.

– Я бы никогда на ней не женился, Юлька шлюха, которой все равно где, с кем и когда. Мы с ней совершенно разные люди, более того, она мне была до отвращения противна, ведь из-за нее я потерял свою любимую женщину. Знаешь, почему я пошел с ней под венец?!

– Ты сделал ей ребенка, кажется, – с некоторой долей издевки над ним, над собой, своими прошлыми хрустальными мечтами произнесла я.

– Да неифига не поэтому, Таня! Это была совсем не главная, а второстепенная причина. Отправной точкой той безумной свадьбы были твои слова про ответственность и благородство.

– Очень глупо, даже по-детски жениться кому-то назло…

– Назло?! Нет… – отрицательно замотал головой Шувалов. – И этот мотив не главный. Я женился на Юльке только потому, что не мог отпустить тебя! Надеялся, что, войдя в семью Лазаревых, буду иметь возможность видеть свою прекрасную Розу. Пусть редко, мельком, но видеть. Ведь иначе гордячка Таня вычеркнула бы меня из своей жизни, раз и навсегда, словно между нами никогда и не существовало никаких романтичных чувств. Ты ясно дала мне это понять, оборвав все возможные точки нашего пересечения, даже с работы уволилась, только бы случайно со мной не столкнуться. Я не хотел становиться для тебя посторонним. Как же я боялся, что ты навсегда останешься в чертовом Питере, но Андалузская красавица вернулась, слава богу, вернулась… и даже, что удивительно, пришла на нашу свадьбу со своей сестрой.

Нда… вернулась, ведь я тоже не могла его отпустить, тоже неосознанно стремилась мельком, редко, украдкой, но видеть своего неправильного принца. Чертова мазохистка.

– Женитьба на Юльке давала мне возможность знать о твоих делах, находиться хоть иногда рядом, пусть даже ты и смотрела на меня, как на мерзкую ядовитую гадюку, препротивного таракана, ужасного монстра, повстречавшегося на твоем светлом жизненном пути, а по большей части вообще не смотрела, считая не достойным даже твоего взгляда.

«Принц признался нам в любви», – радовалась мечтательница. Мое тщеславие возликовало. Я запретила себе ликовать, запретила своему любопытству глядеть в мужское лицо, чтобы понять, сколько правды в этих словах. Мне все равно. Должно быть все равно.

– Думал, наивный чукотский парень, как можно чаще мелькать у тебя перед глазами, вдруг тогда ты не смогла бы вычеркнуть меня из своего сердца. Надеялся, что со временем гордячка Таня поймет, какую ошибку мы совершили, расставшись. Рассчитывал, что если после рождения ребенка Юлька сама меня бросит, ты оттаешь, вернешься ко мне. Но, конечно, я ошибся, просчитался, не подумал, что у тебя может появиться другой.

Даже в любви Шувалов прежде всего бизнесмен, просчитывающий наперед все свои шаги. Такая его продуманность, с одной стороны, непомерно злила, с другой – вызывала уважение.

– Ты самое мерзкое, что было в моей жизни, – возмущение в лице феминистки все же взяло верх над благоразумием.

Боже, как глупо я себя веду, будто подросток, который дразнилками пытается привлечь к себе внимание.

– А ты – самое прекрасное в моей, – несколько торжественно, с предельно серьезным лицом произнес Шувалов и двинулся ко мне с намерением как минимум дотронуться.

В животе снова плеснулось разгоряченное масло. Но я опять выставила вперед руки, создавая преграду между нашими телами.

– Зачем? Зачем ты все это говоришь?! А о Юле ты когда-нибудь думал в своих расчетах, чертов манипулятор?! Она ведь тоже живой человек… Возомнил себя великим кукловодом, играл всеми нами, эту буду держать своим мельканием, – и блин, получалось же держать, – на этой буду женат, пока снова не одурачу первую.

– Играла именно твоя сестра, в этом Юля мастерица, а вы ей беспрекословно верили, всей семейством плясали под ее дудку, я же только подстраивался под обстоятельства и да, пытался извлечь для себя хоть какую-то пользу. Правда, получалось все сикось-накось. Иногда один опрометчивый шаг может перечеркнуть всю твою жизнь. Но сейчас, Танюша, я хочу оправдаться, ты ведь не давала мне такой возможности, приклеила на меня ярлык «полный гад», и даже не пыталась посмотреть, что на самом деле скрывается за этой табличкой.

Пыталась, неоднократно пыталась, но постоянно путалась, не в силах понять, кто он такой – герой, хороший парень или же настоящий мерзавец.

– А как еще можно назвать человека, который сразу после потери ребенка бросил свою жену?! Юля еще три месяца после такого предательства нервы себе лечила.

Алекс горько ухмыльнулся.

– Как можно назвать мужчину, способного толкнуть беременную жену?!

– Да, я ее толкнул, – с горящими возмущением глазами признался Шувалов. – А знаешь почему?! Ты когда-нибудь задавала вопрос, почему это произошло?! Согласись, не очень приятно застать свою беременную жену, занимающуюся сексом с двумя мужиками, да еще узнать при этом, что она принимает наркотики!

Что он такое говорит?! Наверное, у меня слуховые галлюцинации!

– Это неправда!! Зачем ты придумал такую ересь?! – закричала я, в который раз поражаясь его подлости и наглости.

Глупая, я еще смела сомневаться в трактовании его душевных качеств. Только мерзавец, дабы оправдать свое скотство, может сочинить такой ужас.

– Правда, это правда!! – орал в ответ Шувалов. – Пора открыть глаза, Танюша!! Хватить притворяться слепой и глухой!

На стене вдруг включился проектор. К слуховым галлюцинациям добавились видеогаллюцинации. Висевший по другую сторону экран показывал какую-то нереальную