Эми-Ли села, поправила платье, лицо её превратилось в непроницаемую маску. Взгляд соскользнул с него и перешёл на проносящиеся мимо улицы.

– О чёрт! – пробормотала она.

Маркус смотрел на неё, не понимая. Этот гул в его ушах, что это – шум мотора? Или кровь шумит в голове? Снаружи солнце палило так, будто хотело сжечь город.

Его как будто подменили, снова и снова уверяла Эми-Ли, когда они сидели на ковре её гостиной, он слушал, а она рассказывала. О своём одиноком детстве. О сексе, её волшебном царстве, в котором она была королевой. Об учителе английского, с которым она спала, когда ей было шестнадцать, потому что она знала, что он к ней неравнодушен. И как потом, несмотря на плохие отметки, она выдержала экзамен.

– То есть проституция, – без выражения сказал Маркус.

Эми-Ли пренебрежительно отмахнулась. И слово как будто отскочило от неё.

– Это всегда было делом обоюдным. Мужчины получали победу, а я получала своё. А папа просто умел превращать информацию в деньги.

– И он находит это нормальным?

– Китайцы думают о сексе иначе, чем люди Запада. – Она некоторое время задумчиво смотрела в пустоту. – Он никогда не говорил: переспи с тем-то и с тем-то. Он это даже порицал. Однако выгоду никогда не упускал, таков уж он. – Она откинула назад свои чёрные волосы. – О вашей презентации, и в чём там дело, я узнала от одного человека из «PPP», с которым у меня кое-что было раньше. Я привела в действие все рычаги, чтобы попасть туда. И потом выбирала между тобой и Блоком…

– Ты думала, что метод известен нам обоим.

Она вздохнула.

– Да. Но потом это становилось всё менее важно, тут ты должен мне поверить!

– Твой отец потребовал от меня, чтобы я выдал ему секрет метода. Только после этого он даст согласие на свадьбу.

Её лицо было непроницаемым, как никогда.

– Про это я не знала.

– И я должен тебе верить?

– Но я так и думала. После того, как он узнал о методе, а я не смогла ему добыть его, он был совершенно… как бы это сказать?.. – Она помотала головой. – Всё это было ошибкой, теперь я это вижу. Нельзя делать то, что делала я, но это я заметила только потом. Я трусила, да, если признаться. Я думала, наплевать на это и забыть, что прошло, то прошло, считается только то, что будет… Я надеялась, что смогу уйти от этого. Но, видимо, это уходит не так просто. Видимо, человека всегда настигает то, что он когда-то сделал.

Маркусу хотелось закричать, громко, как раненому быку. Но он заставил себя говорить спокойно, хотя у него было такое чувство, что его душат.

– Почём мне знать, может, ты и сейчас рассказываешь мне то, чему тебя научил отец? Чтобы держать меня на привязи.

Она прочёсывала волосы пальцами, снова и снова.

– Иногда делаешь глупости. Не задумываясь, куда это приведёт. – Она замолчала, устремив взгляд в бесконечность. – В колледже я была свидетелем, как один парень поспорил со своими друзьями на бочку пива, что окрутит одну девушку. И он её действительно окрутил – но потом всерьёз влюбился в неё. А она узнала про этот спор, и он оказался в таком же дурацком положении, как я сейчас.

Она выглядела такой ранимой, такой взволнованной, такой раскаявшейся. Маркус разрывался на куски. Всё в нём требовало, чтобы он поверил ей. Но ещё сильнее был протест против того, чтобы его использовали, водили за нос.

– Я не знаю метода, – заявил он. – И постепенно убеждаюсь, что слишком глуп, чтобы его понять.

В уголках её глаз блестели слёзы.

– Марк, мне это безразлично. Я люблю тебя. Правда.

– Тогда выходи за меня замуж. Сейчас.

Эми-Ли отпрянула.

– Нет, Марк. Нет, так не пойдёт.

Маркус чувствовал, как что-то происходит у него внутри. Что-то угрожающее.

– Тогда зачем ты говоришь, что любишь? – спросил он. – Что это значит?

– Я разобью отцу сердце, если так пренебрегу им.

– Лучше ты разобьёшь сердце мне, так? – На него накатила убийственная ярость. Кровь, казалось, ударила по глазным яблокам, грозя выдавить их из орбит. – Всё понятно. – Он встал, взял свою сумку и направился к двери.

Эми-Ли побежала за ним.

– Марк! Нет!

Он резко повернулся к ней.

– У тебя свои приоритеты, у меня свои. И они не совпадают, как оказалось. Хорошо, что мы вовремя объяснились, ты не находишь?

И он ушёл ещё до того, как она заплакала. Уж этим оружием женщин он был сыт по горло и по первое число.

Настоящее

Кейт настоял на том, чтобы приготовить ему сытный ужин, пока Маркус не рухнул замертво. Он перемешал в тяжёлой чугунной сковороде картофель, сало, кукурузу, яйца и приправы, а в кофейной машине с шипением заваривался крепкий кофе. Термос уже стоял наготове.

– Машина принадлежит одному другу, в ближайшие недели она ему не понадобится, – сказал Кейт. – Мотор, кстати, может работать на масле, имей в виду.

Маркус кивнул.

– И где мне заправляться? У Макдоналдса?

– Нет, нет, он перестроил его обратно, на нормальный дизель. Кстати, заменённые детали лежат в багажнике, в пластиковом пакете. Ты их, пожалуйста, не выбрасывай, они ему ещё понадобятся.

– Всё понял.

– Вот, – Кейт поставил перед ним дымящуюся сковороду. Выглядело это странно, но пахло хорошо. – Специальная закуска Кейта Пеппера для силы и выносливости. Тебе добавить в кофе молоко и сахар?

– Нет, спасибо. Мне лучше чёрный. – Маркус подцепил вилкой первую порцию. – И за это, кстати, тоже спасибо.

– Да ладно, – быстро ответил Кейт. Он был немного тронут, но – типично по-американски – не хотел, чтоб это было заметно. – Всё-таки дело чести – помочь спасителю мира. Для Брюса Уиллиса я бы сделал то же самое, честно.

– Ценю. – На вкус тоже было неплохо. Вернее, даже хорошо. К тому же после долгого пешего марша он проголодался. – И Брюс Уиллис тоже бы оценил.

Наконец сковорода была выскоблена дочиста, машина передана, маршрут до ближайшей дороги проложен по карте, а термос с кофе погружён в бардачок. Кейт проводил его, не обошлось и без сердечного хлопка по плечу, который Маркус чувствовал и тридцать миль спустя.

Итак, он ехал. По возможности соблюдая правила, притормаживая перед каждым знаком ограничения скорости, хотя это давалось ему нелегко. Американцы были непостижимо осторожными водителями; и чтобы не слишком выделяться своей манерой вождения, человеку, выросшему в Германии, приходилось ехать так, будто на заднем сиденье у него сидит инструктор-экзаменатор.

А Маркус не хотел выделяться. В США он всё ещё числился в полицейском розыске. Если только он попадётся полицейскому контролю, его путь на этом закончится.