– Прошу прощения, что прерываю вашу беседу. Могли бы мы переговорить наедине?

Евгения выдержала паузу, достойную театрального антракта: изображала крайнее нежелание со мной говорить и серьезную внутреннюю борьбу, в которой вежливость все-таки победила внутреннее смятение. Все это время виконтесса дырявила меня взглядом, словно надеялась продырявить насквозь. Другие дамы поддерживали ее изо всех сил: смотрели так жестко, как только могли, пытаясь совместными усилиями заставить согнуться и пасть ниц перед графиней.

Но молчали.

Разумеется, ждали, соизволит ли Евгения до меня снизойти.

И она снизошла.

– Дамы. Прошу меня извинить.

Гусеница негласных фрейлин разноцветным ручейком потекла к дверям, а я сразу перешла к делу.

– Как вы посмели обидеть Софи? – спросила холодно, сложив руки на груди.

Края пластины врезались в ладонь даже через перчатку.

– Не понимаю, о чем вы.

– Все вы прекрасно понимаете, мадам Венуа. Мы с Софи очень дружны, но она сбежала, стоило ей оказаться в нашем поместье. А перед этим – вот ведь удивительное совпадение – вы приезжали в Равьенн. Подозреваю, что это случилось не просто так.

Евгения прищурилась.

– Вы можете подозревать все что угодно. Но если девочка наконец-то прозрела, за нее стоит только порадоваться.

– Как. Вы. Посмели? – жестко повторила я, не двинувшись с места.

– Нет, это просто нелепо.

Евгения поднялась. Глаза ее сверкали, словно она собиралась вцепиться мне в лицо. Вместо этого она вздернула голову и скрылась за дверью спальни. Ну… вот и все. Сейчас или никогда.

Я устремилась за ней, рывком распахнула дверь.

– Что вы себе позволяете? Убирайтесь!

– А вы меня заставьте.

Евгения холодно улыбнулась.

– Мне кажется, мадам Феро, или вы нарываетесь?

Я прищурилась.

– Вам не стоило вмешивать Софи во все это.

– Это вам не стоило ее вмешивать, – лицо ее сейчас напоминало ледяную маску. – Не стоило к ней привязываться и позволять ей привязываться к себе. А еще не стоило ссориться со мной. Признайте, для таких игр у вас маловато опыта. А пешки… на то они и пешки, чтобы слетать с доски.

В груди стало горячо, все жилы словно натянулись разом. Эта змея сейчас говорила о моей девочке, как о ничего не значащей игрушке? Гнев побежал по венам вместе с тьмой, сердце забилось сильнее. Я позволила этому чувству завладеть собой целиком, и оно поползло по телу, пуская свои ростки-крючья в каждый его дюйм. Евгения отвернулась, но я перехватила ее за запястье. Тьма полыхнула под пальцами, встречая тонкий, но прочный воздушный щит, а потом язычки пламени лизнули ладонь – тоже тщетно, наткнувшись на серебряную паутину. Графиня была сильна и без магии искажений: я чувствовала, как огненные искры ввинчиваются в узелки защиты, раздирая ее. Еще немного, и перчатка начнет тлеть – так же, как угли в ее глазах.

– Я в родстве с его величеством, а вы скандальная графиня. Его светлость вас принял, но я по-прежнему могу сделать вашу жизнь невыносимой, – процедила она. – Помните об этом, когда в следующий раз решите перейти мне дорогу.

– А вы помните о смерти, – прошептала я, восстанавливая тлеющую паутину снова и снова.

– Вы мне угрожаете?

– Как вам будет угодно.

Я потянула холодные нити тьмы, оставив лишь маленький зазор в защите – слабое место, куда Евгения будет бить. И ударила первой, от души, мощно, вкладывая всю силу и ярость в устремившиеся к ней хлесткие плети, которые встретил мощный полупрозрачный щит, а в следующий миг потоками воздуха меня швырнуло назад, как следует приложило о стену. На пол я рухнула весьма натурально, впечатала передатчик в самый краешек стены и вклеила его намертво заклинанием слияния. Быстро набросила полог отвода – теперь пластину никто не заметит и снова потянулась к тьме.

– Не советую этого делать.

Подняла голову: на ладонях графини танцевало пламя. Крохотные костры разогревали воздух, и он дрожал вокруг ее рук, становясь вязким и густым.

– Убирайтесь. Пока я не вышвырнула вас за дверь.

Евгения смотрела на меня сверху вниз, брови презрительно изогнулись. Я потянула тьму назад, запирая ее за гранью. Начинавшие было собираться под пальцами пульсары растаяли, оставив после себя лишь серебристую дымку. Медленно, по стеночке поднялась, облизнула пересохшие губы.

– Если вы думаете, что наш разговор закончен…

– Вам мало? – Евгения сложила ладони лодочками, позволяя пламени слиться воедино. – Только между нами, с радостью его продолжу. Искушение спалить ваше платье и выставить за дверь нагишом не оставляет.

Надеюсь, выражение моего лица было достаточно зверским. Я вскинула голову и медленно направилась к двери – в ушах слегка звенело, немного кружилась голова.

Пусть считает, что способна поджарить меня до хрустящей корочки.

Пусть думает, что я слабее ее.

Главное, все получилось. Евгения не почувствовала маскирующих заклинаний, потому что воздух был пропитан магией, не почувствовала или не обратила внимания из-за того, насколько разозлилась. Справедливости ради я бы тоже вряд ли заметила: ярость до сих пор струилась по венам настолько мощная, что дрожали руки. Из комнат графини вышла с отчаянным желанием обратить пару-тройку роскошных залов Шато ле Туаре в прах. Возможно, тогда полегчает. А может быть, и нет.

Осталось только понять, где находятся мои покои и в какую сторону идти.

Впрочем, когда за дверью что-то разбилось, мне немного полегчало.

– Заносчивая дура! – прорычала графиня.

Слышно хорошо. Вот только ощущение, что Евгения у меня в голове сидит, упаси Всевидящий.

И да, сама такая.

Оглядевшись, направилась в сторону галереи – лучше вернуться к лестнице, спуститься, а потом привычной дорогой вернуться к себе. Всяко быстрее, чем плутать по этажу через незнакомые переходы, тем более что прислуги здесь с фонариком не найдешь, все суетятся внизу. Длинный коридор заканчивался разветвляющимся поворотом, кажется, мне направо. Ускорила шаг: до ужина осталось всего-ничего, свернула в галерею. За спиной осталась затянутая тяжелыми портьерами ниша и симпатичный, с коралловой обивкой и серебристым узором, диванчик для отдыха. А в следующий миг по стене скользнула быстрая смазанная тень, к моим шагам прибавились чужие.

– Здравствуй, Тесса.

Певучий голос окутал сознание, ударил в самую глубину сердца. Резко обернулась и встретила диковатый, слегка насмешливый взгляд светло-серых глаз: чуть поодаль от меня стоял Эрик.

И улыбался.

– Больше меня не боишься? Приятно-то как!