– Постоянные путешествия и переезды немного утомительны для моей жены. Тереза к такому не привыкла.

Ширины лестницы хватало, чтобы мы поднимались втроем, а я не переставала удивляться этой странной конструкции: она разделялась надвое, как легендарный Матаахаш – гигантский змей, яд которого – чистый огонь. Он убивал человека одним укусом, после которого любой мгновенно воспламенялся и сгорал заживо, оставляя после себя лишь горсть пепла. Однажды один из воинов-героев разрубил его пополам от головы до хвоста мечом, наполненном магией самых сильных чародеев. Тогда две половины обвились друг вокруг друга и превратились в монстра, уничтожившего несколько городов перед тем, как исчезнуть бесследно. Очень хочется верить, что эта легенда окажется просто легендой, потому что она тоже была моей любимой. Как и страшные сказки о мааджари, которые вовсе не сказки.

– В Мортенхэйме всегда было слишком спокойно, – произнес Эльгер. – Де Мортен живет достаточно замкнуто, несмотря на отметившую его силу. Отдает предпочтение семейным ценностям, хотя Биго могли бы быть вершителями. Все как один.

Я неосознанно сжала пальцы с силой, вонзая ногти в ладонь. Анри погладил мое запястье, стирая желание отнять руку, повернуться к герцогу и обрушить на него всю силу тьмы, которая с каждой ступенькой становилась все сильнее. К сожалению, закончится это тем, что мое скрюченное тельце вынесут ножками вперед сначала из дверей Шато ле Туаре, затем с холма, а потом присыплют землей где-нибудь в Лавуа. Оно мне надо?

– У каждого свой путь, ваша светлость.

– Рад, что леди Тереза выбрала иной.

Не думать. Не чувствовать. Не вспоминать.

Перила с моей стороны являлись одновременно перилами для второй. Я скользила пальцами по мрамору, повторяя его прожилки, Анри шел рядом. Все, о чем сейчас нужно помнить, – зачем я здесь. О том, что это всего на неделю. А еще о том, что мне нужно повидаться с Евгенией. Анри об этом не знает, но оно и к лучшему. Просто хочу наглядно кое-кому объяснить, что, если с головы Софи упадет хотя бы волос, я размажу этого кое-кого по первой попавшейся поверхности. И плевать, что после такого мне прямой путь в Анжельез, главную королевскую тюрьму-крепость.

Мы, наконец, поднялись, и де ла Мер кивнул.

– Сожалею, граф, но разместить вас рядом не получилось. Месье Леан проводит вас и вашего камердинера. Увидимся в Серебряной гостиной через пару часов.

Ну разумеется, среди пятисот двадцати спален Шато ле Туаре случайно оказались заняты все пятьсот восемнадцать, кроме самых удаленных друг от друга. А главное, при таком наплыве гостей нам умудрились выделить отдельные. Поразительно!

– Мне не составит труда сделать небольшой крюк, ваша светлость.

– Я бы хотел переговорить с вашей супругой наедине. Окажите мне такую любезность.

«Наедине» – видимо, Натали за человека не считалась? Браслет так дернуло ледяной яростью и неприятием, что теперь уже мне пришлось гладить Анри по запястью на всякий случай. И этот мужчина будет мне говорить об умении «отключать» чувства? Пожалуйста, пусть у него хватит сил не возражать. Он же прекрасно понимает, что сделает только хуже… Понимает лучше меня. Впрочем, пару мгновений я в этом сомневалась, потому что бушевавшая внутри него буря отзывалась покалывающим холодом на кончиках пальцев. К счастью, обошлось: он сжал мои ладони и коснулся их губами.

– Буду ждать вечера, миледи.

Сердце коротко дернуло, я привстала на носки и, наплевав на правила этикета, легко коснулась губами его губ. Всевидящий, как же не хотелось его отпускать… так глупо. Но так отчаянно, пронзительно… Скорее всего, до бала мы уже не увидимся – беседа в гостиной не подразумевает моего присутствия, а затянуться она может надолго. Да и затянется, скорее всего.

– Хорошего дня, милорд.

Анри улыбнулся, и мы разошлись. На этот раз причин и возможности отказаться от предложенной мне руки не было. Двинувшуюся за нами Натали остановили небрежным жестом.

– Подождите здесь. За вами пришлют.

Замок словно вымер: кто-то еще не проснулся, кто-то уже готовился к балу. Коридор привел в хозяйское крыло, идти пришлось через семейную портретную галерею. Если внизу еще сновали слуги, здесь не было никого. Ковровая дорожка стелилась под ногами, леди и джентльмены всех возрастов, с разными прическами и в самых разных, соответствующих эпохам, нарядах, бесстрастно взирали на нас. Магические светильники застыли в воздухе – неподвижные и темные. Но их бездействие с лихвой искупали другие: роскошные витые бра, в которых сияли… лампочки. Небольшие, но ослепительно яркие. Под их светом краски оживали, словно только что выплеснутые на холст.

– Электричество, – небрежно проронил Эльгер. – Раньше такое сложно было даже представить, правда?

Действительно, необычно. Крохотная стеклянная штуковина со спиралькой внутри – и светится! Впрочем, гораздо более странно было думать о том, что скоро это распространится по всему миру. Спустя пару десятков лет, а может, даже раньше, такие появятся в каждом доме и на каждой улице. Когда-то и газовые фонари казались чудом, но отец всегда говорил, что наука магию до добра не доведет. Я немного читала про электричество, сети и схемы. Все это чем-то напоминало магические плетения, только в науке, но времени разбираться в них у меня особо не было. Поэтому не стала усердствовать.

– Очень интересно.

– Неужели? – сталь в его взгляде сверкала наточенным лезвием. – Ночью мы выключаем лампы. Зато магические светильники будут загораться в нескольких футах от любого гостя и гаснуть, когда останутся за спиной. Не находите, что это гораздо удобнее?

– Возможно, когда-нибудь такое удастся сделать и с электричеством, – я пожала плечами. – К тому же на него не приходится расходовать силы. Не вижу смысла толкать паровоз голыми руками, если можно просто забросить уголь в печь.

– Вы уже простили мужа, леди Тереза?

– Как видите.

Де ла Мер холодно улыбнулся.

– Ваше умение прощать не вяжется с вашими принципами.

– Вы так способствуете укреплению нашего брака?

– Я был заинтересован в этом браке исключительно из-за вас.

Неужели?

Я спокойно встретила его взгляд.

– Что ж, в таком случае мне остается только поблагодарить вас.

Он усмехнулся.

– И вы совсем непохожи на леди, которой вас представил граф Аддингтон.

Даже так…

– Как ни прискорбно, граф Аддингтон постоянно ошибался. И это плохо для него закончилось.

Эльгер негромко рассмеялся.

– Рад, что мы с вами можем говорить об этом спокойно.

Попытавшуюся подняться волну гнева я разбила прежде, чем она набрала силу. А решение пришло до того, как я успела его осознать. Анри связан с ними, и от них ему никуда не деться. Допустим, я сейчас выложу Фраю все имена и сбегу в Мортенхэйм. Дальше-то что? Слоняться по замку, где в каждом углу призраки воспоминаний: в подземелье у Луни, на крыше, в библиотеке… Где из каждого камня будет звучать солнечный смех и низкий, влекущий голос мужа? Просыпаться, зная, что в огромном и пустом Лигенбурге его нет. Он будет за тысячи миль, один на один с Эриком и его отцом, со всеми ними. А я даже не буду знать, что с ним.