же существенно изменить направление развития возобновляемой энергетики, как генерал де Голль изменил направление развития ядерной энергетики в 1960-х гг.»[752]. Это не означает, что ЕС отказывается от ископаемых видов топлива, просто он готов развивать альтернативную энергетику в гораздо больших масштабах.

В национальных планах действий по альтернативной энергетике всех стран ЕС определены шаги, которые государства-члены намерены предпринять для достижения своих целей в этой области. Они включают отраслевые целевые показатели для электроэнергетики, отопления и охлаждения, транспорта, планируемые политические меры, сочетание технологий возобновляемой энергетики, которые предполагается использовать, и запланированные механизмы сотрудничества.

Разработка энергетической политики в странах ЕС остается в значительной степени обязанностью государств-членов, несмотря на усилия по введению общих мер, таких как европейская внешняя энергетическая политика или цели по выбросам на 2020 г. Индивидуальные стратегические интересы государств-членов, включающие в себя экологические и экономические устремления и энергетическую безопасность, определяют политику ЕС в целом и дают толчок развитию мегатренда альтернативной энергетики. Все эти факторы служат «экономическим и геополитическим сигналом»[753], который может привести к созданию единого энергетического рынка в Европе. В его основе будет лежать сотрудничество не только в сфере традиционной энергетики, но и в большей степени в секторе развития альтернативной энергетики.

Члены ЕС обладают различным уровнем компетенций и специализаций в использовании разных видов возобновляемой энергии. Коммерческий обмен возможностями в рамках ЕС создает взаимодополняющую систему интересов, усиливает позиции Европейского союза на переговорах с основными поставщиками энергии – Россией и североафриканскими производителями газа – и укрепляет связи с новыми поставщиками энергии.

Развитие альтернативной энергетики в ЕС также рассматривается как средство достижения более динамичного экономического роста. Регулирующие механизмы обеспечивают источники финансирования для дальнейшего развития этих технологий и повышения их экономической целесообразности. Хотя ЕС в целом не так много инвестирует в альтернативную энергетику – за исключением стран с сильной инновационной и технологической базой, таких как Германия, – нормирование выбросов парниковых газов и торговля квотами представляет собой источник дохода для технологического развития[754].

Развитие альтернативной энергетики в ЕС подкрепляется и особыми соображениями экологической безопасности. Общая стратегия ЕС в области энергетической и экологической безопасности придает дополнительный импульс мегатренду альтернативной энергетики. В 2007 г. лидеры ЕС поставили перед собой амбициозные цели (законодательно зафиксированы в 2009 г.), которые можно кратко сформулировать как «20–20–20»: сократить к 2020 г. на 20 % выбросы парниковых газов по сравнению с уровнем 1990 г., увеличить на 20 % долю энергии из возобновляемых источников в структуре энергопотребления, повысить на 20 % общую энергоэффективность. Эти цели в большинстве своем были достигнуты уже к 2017 г.[755]

Меры поддержки возобновляемой энергетики в ЕС включают в себя механизмы регулирования и субсидирования, наиболее заметными из которых являются льготные тарифы. К другим механизмам поддержки относятся Стратегический план энергетических технологий (SET-план)[756], а также меры по торговле эмиссионными квотами, которые регулируют цены на выбросы углерода для крупных производителей электроэнергии и других промышленных секторов. Система торговли квотами на выбросы углерода в ЕС строго ориентирована на целевые показатели выбросов и крупных эмитентов углерода. За пределами сектора энергогенерации политика стран – членов ЕС основывается в большей степени на сравнительно высоких налогах на топливо, чем на системе торговли эмиссионными квотами[757].

Остаются вопросы о будущем политики ЕС и о том, в какой степени она действительно стимулирует снижение выбросов и способствует развитию альтернативной энергетики. Например, предложение Европейской комиссии по реформированию системы торговли выбросами (СТВ) потребовало многолетних дебатов до его принятия Европейским парламентом[758]. Эффективность этой системы вызывала серьезные сомнения, но сегодня она является одним из основных экологических механизмов ЕС. Другие страны (например, Австралия и Южная Корея) и регионы (штат Калифорния в США и некоторые провинции Китая) приняли схемы, аналогичные СТВ. Но эти и другие участники следят за развитием системы торговли выбросами, стремясь скорее избежать ее недостатков, чем в полной мере следовать ей.

Для ЕС важно, чтобы факторы, стимулирующие мегатренд альтернативной энергетики, в результате повлияли на существующие союзы и имели долгосрочные геополитические последствия. Развитие альтернативной энергетики может помочь ЕС избежать принятия определенных стратегических и геополитических мер, которые могут оказаться вредными для континента в долгосрочной перспективе. «Зеленая» энергетика также может поддержать внешнеполитические интересы основных стран – членов ЕС[759]. Однако остается неясным, как развитие альтернативной энергетики в ЕС повлияет на ее отношения с основными поставщиками ископаемого топлива и кто в итоге выиграет от такого развития событий.

Стремление ЕС к глобальному лидерству в области альтернативной энергетики усилило напряженность в отношениях даже с ее союзниками. Уже вспыхивали споры, в частности между ЕС и США, по поводу экспорта биотоплива. В результате ЕС в 2009 г. ввел компенсационные пошлины, направленные против субсидирования цен. Развивающиеся стратегии энергетической безопасности различных государств-членов ставят под сомнение общие обязательства ЕС по экологической безопасности. Поскольку ЕС все больше полагается на развитие альтернативной энергетики и сокращает долю импорта газа из России, Ближнего Востока и Северной Африки, ожидается, что он столкнется с сопротивлением со стороны этих регионов, которое может принять форму ответных экономических действий.

2.2.2. Россия и другие страны, не входящие в ЕС: прощупывание почвы и не только

Будучи одной из главных стран – производителей энергии в мире, Россия напрямую испытывает на себе влияние мегатренда альтернативной энергетики. Вместе с тем Россия пока что не уделяет особого внимания развитию альтернативной энергетики и до недавнего времени воспринимала подобные технологии как нечто за пределами государственной энергетической политики и национальных интересов. Тем не менее она никогда не выступала против развития технологий альтернативной энергетики и входит в число лидеров по гидроэнергетическим мощностям и производству энергии из биомассы.

Возобновляемая энергетика здесь в основном представлена гидроэнергетическими мощностями. Доля гидроэлектростанций, включая гидроаккумулирующие электростанции, в общей структуре генерирующих мощностей в России составляет около 20 %[760]. Определенную роль играет биоэнергетика[761]. Есть свидетельства тому, что Россия предпринимает шаги по расширению своих солнечных электростанций и наземных ветряных и геотермальных мощностей. Одна из крупнейших солнечных электростанций в стране, в Дагестане, начала работать в 2013 г. В Сибири и на Дальнем Востоке, где плотность населения очень низкая, все чаще строятся автономные системы. В 2014 г. была запущена новая фотоэлектрическая станция в Алтайском крае. В конце того же года начали работать еще две солнечные электростанции. В 2015 г. вступили в строй геотермальные мощности, расположенные на востоке России[762].

Снижение целевых показателей в области альтернативной энергетики позволяет предположить, что в ближайшем будущем Россия не будет стремиться к ускоренному внедрению энергии из возобновляемых источников в свой энергобаланс. В январе 2009 г. российское правительство объявило о планах увеличить долю производства