Было немного странно сидеть на одном месте и часами слушать, как старик поливает грязью своего сына. Сайленс даже могла бы найти силы пожалеть его, если бы Грейди время от времени не напоминал, что он собирается с ней сделать. За дверью находилась комната, в которой сидело с десяток людей Грейди. Хозяин сразу предупредил ее с пугающим равнодушием в голосе, что если ей вздумается бежать, то он отдаст ее им для развлечения.

Раздался звон колокола.

Грейди наклонил голову, слушая его. А потом сказал:

– Так, его сейчас вешают. Теперь пора разобраться с тобой. Давай глянем, повезет тебе сегодня или нет.

Сайленс задрожала от страха. Неужели Грейди наконец-то обратился к ней? Она с болезненным любопытством смотрела, как хозяин дома бросил на пол кости. Те покатились и в итоге показали «три» и «четыре».

– Да уж, – покачал головой Чарли, – сегодня явно не твой день.

С этими словами он встал и начал расстегивать бриджи.

«Селена попробовала пальцем вишневый крем. А Умник Джон меж тем сказал ей: «Я долго думал, прежде чем загадать три желания, и все равно ошибся. Я просил не о том, что мне было по-настоящему нужно». Селена кивнула в ответ и, продолжая поедать пирог, ответила: «Да, но я ничем не могу тебе помочь. Ты использовал все три желания». Умник Джон устало закрыл глаза и сказал: «Тогда я хочу попросить тебя подарить мне последнее, фиолетовое перо. Тогда я отойду в иной мир с радугой в руках…»

Из «Умника Джона»

Мик завернул за угол, увидел впереди дом Чарли Грейди и тут же попал в ад. Его пираты штурмовали неприступную крепость. Люди кричали и стонали, трупы лежали на земле, и толпа сражалась с людьми Викария, которые потоком лились из дома.

Лошадь не успела остановиться, а Мик уже спрыгнул и помчался на подмогу.

– Дайте нож! – закричал он. Кто-то кинул ему оружие, и он набросился на врагов, словно обезумевший зверь.

Они устроили ему ловушку у могилы матери. Они похитили любимую женщину.

Черт побери, его чуть не повесили!

Мик О’Коннор был готов убить каждого, кто стоял между ним и Сайленс. Он поймал первого мужчину, схватил его за плечо и всадил ему нож глубоко в живот. Глаза врага широко распахнулись. Мик вытащил окровавленное оружие и отшвырнул тело.

Один из нападавших кинул в него дубинкой. Мик отклонился, потом бросился вперед и ударил его ногой по коленям. Хрустнула кость, мужчина заорал и упал на землю.

Пират глянул на третьего врага. Но тот даже не стал с ним связываться и просто кинулся прочь.

Мик решил его не догонять. Он крикнул: «Все в дом!» и первым бросился выбивать дверь. Та с треском распахнулась, и за ней показались еще люди Викария. Какой-то дурак выстрелил из пистолета. Коридор заволокло дымом, а Мик почувствовал на щеке ожог от пули. Он выхватил оружие из рук нападавшего и стукнул его рукояткой по голове.

– Обыскать каждую комнату! – приказал Мик.

С громко бьющимся сердцем пират помчался вверх по лестнице, прыгая через три ступени. Что, если Сайленс нет в доме? Он не знал, что делать в таком случае. Мик не представлял, куда Викарий мог увезти его жену.

Наверху была комната с круглым столом и несколькими стульями. Там находился один охранник, который тут же бросился на него. Мик вовремя отклонился от удара, а потом толкнул его, и мужчина покатился вниз по лестнице.

А Мик побежал дальше и увидел две двери. Открыв одну, он оказался в спальне, чистой, простой и совершенно пустой. Вторая дверь оказалась заперта. Мик разбежался и выбил ее плечом. Та с треском ударилась о стену.

В комнате он увидел Сайленс.

Его как громом ударило.

Любимая сидела на коврике возле камина и плакала. Ее волосы растрепались, лиф платья был разорван до самой талии, ребра корсета сломаны. Мик увидел мягкие округлости ее груди, а на них – красную полосу от удара.

Боже правый, он опоздал!

Когда Сайленс увидела стоявшего в двери Майкла, то подумала, что сошла с ума. События последних часов, наверное, вызвали помрачение разума, и ей привиделся любимый, которого только что повесили.

Но вдруг он открыл рот и проговорил:

– Прости меня.

Его голос звучал хрипло, но ей было все равно. Майкл жив, и он пришел за ней! Сайленс тут же вскочила с потертого ковра и кинулась в его объятия, не обращая внимания на грязь на его лице и одежде. Она обвила руками его шею и прижалась к нему так близко, как только было можно.

– Прости меня, – опять сказал Майкл, целуя ее щеки, лоб, губы. – Пожалуйста, любимая, ты сможешь простить меня за то, что я не смог тебя защитить?

Она что-то пробормотала и попыталась завладеть его губами. Но Майкл поднял голову, и Сайленс с удивлением увидела, что в его глазах блестят слезы.

– Я отомщу, не бойся. Я убью его. Только… только не сдавайся. Я буду заботиться о тебе, и ты переживешь это. Обещаю тебе, все забудется, как страшный сон.

– О чем ты говоришь? – спросила Сайленс, непонимающе глядя на него.

– Викарий… он… – Майкл с шумом перевел дыхание, – он обидел тебя.

– Нет, ты ошибаешься.

– Что?

Сайленс взяла его за руку и повела к кровати. Отвернувшись, она указала на пол. Ей смотреть было незачем – хватило одного раза. Сглотнув подступивший к горлу комок, Сайленс сказала:

– Он пытался… ну… в общем, ты понимаешь. Я подождала, когда Викарий решит, будто совсем меня запугал, а потом достала из кармана нож, который ты мне дал, и убила его.

Сайленс опять махнула в сторону тела Викария, лежавшего на полу возле постели.

– Только, боюсь, я метила не в глаза или живот, как ты учил меня. Я просто воткнула нож в спину, и все.

– Ты… – Майкл изумленно смотрел то на нее, то на труп Викария. – …Заколола…

– Его. Да. – Сайленс скрестила руки на груди. В конце концов, Чарли Грейди приходился ему отцом. Может, ее поступок ошеломил его, причинил боль?

Майкл откинул голову и принялся хохотать во весь голос.

– Ты убила Викария из Уайтчепела! – воскликнул он.

– Ну да, – растерянно подтвердила Сайленс.

– Самого опасного, самого жестокого негодяя во всем Лондоне! И ты, Сайленс, отправила его на тот свет одним ударом! – Майкл вытер слезы, выступившие от смеха у него на глазах.

– Вроде бы так.

Майкл поцеловал ее, крепко и быстро, и на мгновение Сайленс забыла обо всем, кроме его теплых улыбающихся губ. Потом он повел ее прочь от тела.

– Боже, как я тобой горжусь! С виду ты такая спокойная и милая, почти как девочка, но в то же время бесстрашная и злая, как настоящий воин. Но скажи мне, почему ты плакала?