Самого проповедника стащили с трибуны, и он тут же исчез в бурлящей толпе. Затем кто-то потребовал расправы над персами, которых стали обвинять во всех смертных грехах, в том числе и в произошедшем только что убийстве. Разъяренные люди хлынули на улицы города, к ним примыкали все новые и новые горожане. Во главе толпы шествовала группа фанатиков, которые не давали народному гневу остыть и постоянно подпитывали все увеличивающуюся жажду крови. Очень скоро в персидском квартале начались погромы, но городская стража не обращала на это никакого внимания, ограничив свои функции лишь охраной общественных зданий. Некоторые сторонники персов пытались сопротивляться, но их вытаскивали на улицы и жестоко избивали, используя все, что попадалось под руку.

Вышедший к разъяренной толпе Исмаил своими увещеваниями сумел несколько успокоить жителей, однако вскоре безумие вновь овладело людьми, и они с невиданной яростью набросились на своего пророка.

Тем временем ни о чем не подозревающий Мехмед находился в саду вместе со своим учителем фехтования. Когда до его уха донесся ужасный шум и крики с улицы, он поспешил оставить свое занятие и вместе с Омаром направился к стене.

Не доходя до ворот, принц повстречал медленно бредущего ему навстречу Исмаила. Лицо дервиша было разбито, его и без того бедные одежды оказались изорваны во многих местах, открывая кровоточащие раны.

Принц со всех ног бросился к нему и в последний момент подхватил обессиленное тело отшельника.

– Что произошло? Кто это сделал?! – кричал Мехмед, пытаясь привести своего наставника в чувство.

– Народ словно обезумел, повелитель, – дрожащим голосом отвечал Исмаил. – У меня на глазах убили нескольких моих учеников, боюсь, что остальных постигла та же участь. Их дома подожгли, а имущество разграбили. Я сам лишь чудом избежал смерти.

– Не беспокойся, здесь ты в безопасности, – сказал Мехмед и обратился к Омару. – Помоги ему добраться до моих покоев и вызови лекаря, позднее я поднимусь к вам.

Янычар легко подхватил перса на руки и отправился с ним во дворец. Сам Мехмед поднялся на одну из небольших башенок у внешней стены. Отсюда открывался прекрасный вид на город. Принц подошел к бойнице, и его взору предстала крайне безрадостная картина. Эдирне и вправду был охвачен беспорядками. То тут, то там вспыхивали пожары, банды мародеров растаскивали имущество убитых хозяев, какие-то фанатики носились по улицам, преследуя свою очередную жертву.

А у ворот дворца шумела необозримая толпа людей. За общим гулом Мехмед не мог разобрать требований, которые выкрикивали горожане. Однако догадаться об этом было несложно, поскольку среди толпы принц различил нескольких связанных и избитых последователей Исмаила. Несчастные дрожали от страха. К горлу каждого был приставлен кинжал.

Мехмед вернулся в свой дворец с твердым намерением подавить бунт.

– Немедленно позовите ко мне визиря! – приказал он, едва переступив порог своих покоев. Когда пожилой сановник явился, принц спросил со всей возможной строгостью:

– В чем дело, Халиль? Почему город вышел из повиновения? Где городская стража, почему она бездействует?

– Простите, государь, – ответил визирь. – Мы бессильны что-либо сейчас сделать. Горожане полны решимости отомстить за беззаконие, которое происходило в Эдирне все последнее время. Исмаила и его последователей обвиняют в богохульстве, краже детей и даже в убийствах. Народ требует их смерти.

– Ни за что! – вскипел Мехмед. – Эти дервиши находятся под моей защитой, и никто не посмеет причинить им вреда!

– Но волнения не успокоятся, пока люди не получат желаемого, – спокойно произнес Халиль. – Вам нужно выбрать: либо запросить помощи у армии и утопить восстание в крови, либо выполнить требования толпы.

– Неужели нет иного пути?

Визирь покачал головой.

– Я такового не вижу… Хотя можно обратиться к верховному муфтию. Быть может, он сумеет помочь.

Мехмед ухватился за эту последнюю спасительную соломинку.

– Зови его сюда! – приказал он.

Ждать пришлось довольно долго, когда Фахреддин в окружении нескольких имамов наконец предстал перед принцем, полдень давно миновал.

– Я позвал тебя, чтобы ты помог мне справиться с волнениями, – сказал Мехмед с надеждой в голосе. – Скажи, что нужно сделать, чтобы утихомирить народ?

Муфтий разгладил свою бороду и с задумчивым видом произнес:

– Я уже говорил с людьми на улице, умолял их остановить погромы, однако все безрезультатно. Город словно обезумел.

– Тогда, быть может, следует сделать так, как говорит великий визирь? Обратиться за помощью к войску?

– Ни в коем случае, мой принц! – воспротивился муфтий. – Если ваш отец узнает об этом, гневу его не будет предела.

– Что мне тогда делать? – растерянно произнес Мехмед. – Скажи!

– Отдайте еретика мне, – предложил муфтий. – Я, в свою очередь, обещаю справедливый суд над ним и его сообщниками. Если он будет оправдан, ему возместят все убытки и позволят покинуть город.

– А если вина его будет доказана?

– В таком случае его постигнет кара.

С минуту Мехмед размышлял. Фахреддин, заметив колебания принца, усилил нажим:

– Вы должны думать о благе империи, – напомнил муфтий. – Люди, которые сейчас собрались перед вашими воротами, сделали это не из-за злого умысла, они пришли за справедливостью. Вы же, становясь на сторону того, кого они считают злодеем, подрываете авторитет своей власти. Кто пойдет за правителем, который поощряет беззаконие и укрывает преступников?

Мехмед почувствовал, что его прижали к стене. Его, сына повелителя османов! Как он дошел до такого!

– Хорошо, я согласен! – выкрикнул принц, заглушая нарастающий в душе гнев. – Пусть состоится суд, но я буду на нем присутствовать.

– Как прикажете, – поклонился Фахреддин. «Тем более что это ничего не изменит», – с ехидной усмешкой подумал он.

Суд состоялся на следующий же день. Оставшихся в живых персов привели под охраной. Во главе них, гордо подняв голову, стоял Исмаил. Он знал, что на снисхождение кадия рассчитывать не приходится, ведь тот был другом и единомышленником главного обвинителя – великого муфтия Фахреддина. Единственной его надеждой оставался Мехмед, который накануне поклялся, что сделает все возможное для того, чтобы спасти их жизни.

Принц и великий визирь следили за происходящим из специально отведенной ложи. Вчера вечером Мехмед несколько раз отправлял посыльного к кадию с просьбой по возможности смягчить приговор обвиняемым, и теперь он был уверен, что жизни персов ничего не угрожает. Однако уверенность эта сильно пошатнулась после выступления Фахреддина, который в своей блестящей речи обличил Исмаила и его последователей в преступлениях против истинной веры и в нарушении законов, предписываемых Аллахом. Он потребовал для персов смертной казни и был живо поддержан практически всеми, кто присутствовал в зале. Выступления многочисленных свидетелей мало изменили общую картину, разве что к обвинению добавились убийство, грабеж, насилие над правоверными мусульманками и многое другое. К концу заседания появилась реальная опасность, что персы не доживут до оглашения приговора – толпа вновь попыталась разорвать их на куски, но стража на этот раз действовала решительнее, и по приказанию кадия несколько десятков человек были выведены из зала.