тридцати четырех. В тусклом свете единственной лампочки в прихожей резче выступили скулы, а глаза запали и окружились тенями. Адриан взъерошил рукой вьющиеся волосы.

– Ах, Алекс. Это недоразумение. В поезде кое-что приключилось.

Александр припомнил, в какие приключения попадал его брат раньше. Он никогда не просил его о помощи, даже вляпываясь в самые жуткие неприятности. Александр взял его за плечи.

– Что случилось?

Адриан поник и выдохнул.

– Человек, который ехал вместе со мной в купе, умер.

– Он был болен? – Адриан не ответил. – Или смерть наступила от неестественных причин? Тебя допрашивала полиция?

Адриан виновато кивнул.

– И?

– Меня не задержали, – слегка поморщившись, медленно произнес он. – Но…

У Александра возникло нехорошее предчувствие.

– Но – что?

– Не уверен, что они не хотят меня арестовать. – Адриан устремил на него полный тревоги взгляд. – Алекс, мне кажется, я могу стать подозреваемым в убийстве.

От автора

Флориография – составление посланий, передаваемых на языке цветов, – существовала задолго до Викторианской эпохи. С древних времен все культуры и религии придавали цветам и растениям значение и символику. Однако я сомневаюсь, что где-то к этому занятию подходили серьезнее, чем в викторианской Англии.

Справочник «Цветы, их язык, поэзия и чувства», опубликованный в 1870 году, – одна из сотни книг, в которых цветам приписывалось значение, и так получилось, что именно на нее я наткнулась в Интернете в первую очередь. В трех словарях по-разному трактуется значение цветов, входящих в ядовитые букеты. Например, гортензия может означать бессердечие, беспечность, преданность, благодарность или гордость. После того, как я увидела, сколь много интерпретаций может иметь один цветок, решила для простоты (и для Шафран) определять значения, основываясь только на одном источнике.

Описываемый мной наркотик был доступен в качестве безрецептурного препарата и входил в состав всевозможных тонизирующих препаратов и микстур, от сиропа от кашля до таблеток для улучшения голоса певца. Пакетики продавались на вокзалах, и даже в магазине Harrod’s, а шприцы и иглы упаковывали вместе с веществами для солдат Первой мировой войны, отправлявшихся на континент. Но уже за десять лет перед войной медицинское сообщество и общественное мнение начали выступать против свободного употребления.

В мае 1916 года Совет британский армии издал запрет на продажу наркотиков военнослужащим. Исключение составляли лица, которые по медицинским показаниям нуждались в наркотических веществах. А закон 1920 года об опасных наркотиках усилил этот запрет. Таким образом, положить конец продаже и употреблению запрещенных ныне веществ не удалось, но, по крайней мере, были приняты попытки остановить их распространение. Поскольку миазмы войны все еще витали над большей частью планеты, неудивительно, что наркотик продолжали использовать, пока мир пытался двигаться дальше.

Как уже говорилось в предисловии автора, только в 1923 году, спустя примерно девять лет после первых зарегистрированных случаев нервных срывов у солдат, стало очевидно, что психологическая травма, полученная во время военных действий, не была выдумкой. Сейчас мы называем это посттравматическим синдромом. Вначале страдающих им людей называли истериками – до той поры этот диагноз ставили только женщинам.

Некоторые из рассказов этих солдат потрясают до глубины души. Мужчины, которым нередко едва исполнилось восемнадцать, до этого жили нормальной жизнью и внезапно оказались в окопах – в сырости и голоде, среди раненых и убитых, где некуда деться от обстрелов, сражались в жестокой войне, которой не было видно ни конца ни края. Неудивительно, что, по самым скромным оценкам, тридцать процентов солдат в той или иной степени столкнулись с посттравматическим синдромом. В то время лечили болезни более «серьезные», видимые: немота, глухота, нарушение двигательных навыков. Мало что было известно о внутреннем механизме ПТСР, и больные страдали как от неправильно поставленного диагноза, так и от отсутствия понимания особенностей этого состояния в социуме.

Каждый солдат, как и Александр, вел свою особую и непрерывную борьбу за восстановление после Первой мировой войны.

Благодарности

Первое место в моем списке неизменно занимает муж, как бы неловко он себя при этом ни чувствовал. Когда люди меня спрашивают, как мне удается писать книги, будучи матерью и домохозяйкой, я отвечаю, что все это благодаря ему. Ирф, ты подарил мне такой чудесный подарок, дав возможность сделать эту карьеру. Благодарю тебя, и прости за Ли!

Спасибо моим родителям, которым я посвятила эту книгу. Благодаря им я начала писать истории про Шафран. Я самый счастливый автор детективов на всем белом свете, ведь мои мама с папой – мои бета-ридеры, редакторы и специалисты по улаживанию проблем. Без них эта книга так и осталась бы незаконченной кашей. Спасибо за то, что привили мне любовь к написанию историй, за такую необходимую мне поддержку, за ваш опыт и идеи, а также за то, что позволяли мне быть самой собой – тихой (ладно, временами громкой) чудачкой.

Спасибо моим лучшим подругам Эрин и Одри за то, что, сами того не подозревая, одолжили свои имена этой истории. Клянусь, это никак не влияет на мою любовь к каждой из вас, а просто является одним из способов запечатлеть дружеские отношения, благодаря которым я чувствую себя одновременно очень молодой и старой. Мы – в каждой строчке о Шафран и Элизабет.

Лейла и Фарух, я бесконечна признательна вам за любовь и поддержку, которую вы оказывали мне не только при написании этой книги, но и вообще в течение последнего года. По правде говоря, вся моя семья подозрительно легко поддержала этот неожиданный резкий поворот в моей карьере, и от этого мое сердце наполнено благодарностью. Ли по прежнему единственный, кто отпускает ботанические шуточки на мой счет.

Арезу, тебе спасибо за то, что ты первой прочитала эту книгу, когда Шафран еще принимала самые глупые решения, какие только можно себе представить, и за то, что ты ни слова ни сказала о том, насколько это было ужасно. Твоя поддержка для меня бесценна!

Мне посчастливилось получить много любви от моих коллег-писателей: от поддержки до критики и советов. Спасибо всем, кто поделился своей мудростью и особая благодарность К. А. Фаррану за непоколебимую позитивность и щедрость духа, а также Кристи Барт за уделенное время и острый взгляд.

Моему замечательному редактору Мелиссе Рехтер и блестящей команде Crooked Lane Books, спасибо вам за все, что вы делаете. Я не устаю поражаться вашему терпению и профессионализму и очень благодарна за то, что получаю и то, и другое.

Моим читателям: благодарю, что приняли меня на свои полки и в свои гаджеты для чтения, а также в магазины и библиотеки.