что он просто замедлит твои движения, или эта доза окажется для тебя смертельной?

Шафран накрыло волной дикой паники, она попятилась назад.

– Ты пичкала Эдвардса наркотиками и приказывала ему убивать тех женщин. Миссис Салливан собиралась тебя обвинить в краже средств комитета, а Берди тебе угрожала, когда ты отказалась снабжать ее препаратами из больницы. Ты заставила его их убить.

В глазах Амелии промелькнуло удивление, и она склонила набок голову.

– Ты, конечно, хорошо осведомлена, но еще не все поняла.

– Ты? – Потрясение от оставшегося единственно возможным объяснения почти лишило Шафран дара речи. – Ты их убила. И подставила Эдвардса с букетами.

– Это была его идея. Первый букет он прислал миссис Салливан, когда она пригрозила сообщить в полицию, что я украла деньги комитета. А в ту ночь, когда я ее убила, меня увидела Берди в униформе горничной. Я так вырядилась, чтобы пробраться в дом. А она посчитала забавным, что я стала горничной, и сказала, что ей не терпится узнать, что на это скажут остальные. Я отпустила ее, но ненадолго.

Она убила ее два дня спустя.

– Ты сообщила Перси, что она тебя видела? Поэтому они поругались прямо перед тем, как ты ее убила?

– Я сказала Перси, что Берди угрожала раскрыть мои секреты, если я не помогу ей достать какой-нибудь новый наркотик. Перси знал, что если бы в свете стало известно о моей профессии, а тем более о самоубийстве моего отца, это окончательно погубило бы мою репутацию. – Она скривила губы. – Можно подумать, Перси собственноручно не погубил ее уже много раз. Он как шавка бегал вокруг, отбривая перспективных женихов и ожидая за это благодарности. Букеты совершенно в духе Перси. Эти нелепые цветы были его маленькой местью. Мелкой пакостью. – Ее голос стал громче, щеки раскраснелись. – Но он может это себе позволить, ведь так? Он может жить под стеклянным колпаком, в отличие от меня ему никогда не приходилось сталкиваться с реальной жизнью. Никто даже не заметил, что у него помутился рассудок.

– А как насчет Одри Келлер? – спросила Шафран. Сейчас Амелия выговаривалась, выплескивая наружу весь тот яд, что копился у нее внутри. Это давало отсрочку, драгоценные минуты, за которые кто-нибудь, возможно, придет ей на помощь, или она сама попробует придумать выход. – Ты вылечила сотни пациентов. К чему было убивать ее?

Голос Амелии дрогнул.

– Поделом ей за ее жестокость. После Берди я могла бы остановиться, но миссис Келлер бросила свою дочь на произвол ужасной незаслуженной судьбы. Она могла бы помочь девочке избавиться от последствий надругательства, вместо того, чтобы позволить распространиться инфекции, которой ее заразили эти проклятые подпольные коновалы[43]. Ее дочь пыталась исправить то, что другие люди сотворили из ее жизни. А она ее за это наказывала. – Амелия со злостью выплевывала каждое слово.

Эта история очевидно напомнила девушке ее собственную жизнь. Амелия отчаянно пыталась спастись сама и спасти свою семью от несправедливой судьбы. Еще одно откровение и еще один кусочек головоломки, вставший на место и дающий объяснения вещам, найденным Ли в ее квартире. Драгоценности, которые он нашел вместе с униформой горничной, скорее всего, были подлинными и принадлежали миссис Салливан. Амелия украла их для того, чтобы помочь материально своей семье.

Возможно, первые убийства Амелия совершила ради самосохранения, но убийство миссис Келлер перечеркнуло все.

– Амелия, ты убила троих человек и подставила Эдвардса, который тебе предан. Разве это не жестоко?

Амелия равнодушно пожала плечами:

– Полиции нужен был преступник. Если Перси возьмет вину на себя, больше никто не встанет на пути у моего обеспеченного будущего. И лорд Вейл без Берди абсолютно свободен. Я ему всегда нравилась. – Ее губы растянулись в улыбке. – Он чуть не разоблачил меня, когда я относила букет в дом Берди. Хорошо, что я переоделась. – Улыбка превратилась в хищный оскал. – Потрясающе, не правда ли, как легко остаться незамеченным посыльному. Горничной. Медсестре.

Если бы взгляд Шафран не был прикован к игле, она, возможно, и не заметила бы, как напряглись пальцы Амелии, и не поняла бы, что та собирается на нее наброситься, пока не было бы поздно. Но Шафран стояла наизготовку и бросилась бежать, опередив Амелию. Метнувшись вправо, она запрыгнула на диван. Спинка его была слишком высокой, а юбка Шафран слишком длинной, но ей все же почти удалось перелезть через нее до того, как Амелия схватила ее сзади за пальто.

Где-то в глубине дома раздался треск, а вслед за ним еще один выстрел, но больше Шафран не успела ни о чем подумать, потому что ее отбросило назад и она потеряла равновесие на мягкой подушке.

Испуганно вскрикнув, она упала спиной на Амелию и услышала, как та застонала от боли. Шафран со страхом отползла в сторону, подальше от шприца, и, вскочив на ноги, заковыляла к двери.

– Беги… – прошипела Амелия.

Оглянувшись, Шафран увидела, что Амелия с трудом поднялась на ноги. Ее грудь вздымалась, светлые волосы были всклокочены, глаза горели злобой.

– Беги. Перси будет за тобой охотиться. Может, он и слабохарактерный идиот, но приказы мои отлично исполняет. Он уже убил этого полицейского. И получил указания насчет того, как должна умереть ты. На сей раз мне не придется делать это самой. – Она задрала рукав и прижала иглу к сгибу локтя, едва заметно поморщившись, когда острие проткнуло кожу. – Рано или поздно они придут сюда. Найдут твое тело, Перси в невменяемом состоянии, а меня накачанную наркотиками. Они решат, что я – очередная жертва Перси. – Она отбросила в сторону наполовину пустой шприц и опустилась на пол. – Так что, мисс Эверли, можете идти. Надеюсь, погоня будет увлекательной.

Крики и грохот в другом конце дома помогли Шафран отвести глаза от жуткого взгляда Амелии. Что там? За ней идет Эдвардс, круша на своем пути мебель? Или это полиция? Это совершенно неважно. Она должна убраться подальше от этого безумия.

Бросив на лежащую на полу Амелию прощальный взгляд, Шафран выбежала из комнаты.

Глава 38

Следуя на звук выстрела, Александр рисковал безнадежно заблудиться под тусклыми лучами лунного света в лабиринтах безликих комнат с зачехленной мебелью. Он толкнул плечом ближайшие французские двери. Со второй попытки они распахнулись, впуская свежий морозный воздух.

Хрустя ботинками по гравию, он бросился вдоль задней части дома, пока не увидел свет в одном из окон.

Комната рядом со стеклянным сооружением освещалась мягким золотистым светом, и, подойдя ближе, Александр заметил внутри какое-то движение.

Мерцающее сияние выхватило из темноты сцену: Ли борется с