Он положил на стол небольшой диктофон с крошечной кассетой. Эльке взяла диктофон в руки и задумчиво произнесла:

— Катерина, вы должны помочь. Нет, не следствию, себе в первую очередь. Если согласитесь с моим предложением, тогда я добьюсь, чтобы вас выпустили под залог. Придется внести круглую сумму, но вы окажетесь на свободе…

— Что мне придется делать? — спросила Катя и посмотрела в упор на комиссаршу.

Ева подъехала на своем красном кабриолете к отелю «Атлантик». Она сама хотела встретиться с Катей, но ее опередил Вадим, который позвонил Еве и чрезвычайно сухим, она бы даже сказала — издевательским тоном попросил ее «прибыть сегодня в девятнадцать ноль-ноль в апартаменты госпожи Ипатовой». И что строит из себя этот писака из «Моргенпост»! Когда все будет позади, Ева через Юргена или Карла-Хайнца, у которых полно влиятельных друзей, сделает так, чтобы Вадима вышвырнули на улицу. Когда все будет позади… То есть когда Катю осудят.

Кажется, все к этому идет. Но почему тогда сестру выпустили под залог после нескольких дней пребывания в СИЗО? Что это значит? И слухи, появляющиеся в газетах…

Ева была довольна интервью, которое дала одному из изданий. Пусть миллионы немцев, обожающие читать подобные дешевые сенсации, знают, что Катерина Ипатова и есть убийца!

Зачем Катя хочет ее видеть? И почему не позвонила сама, а попросила сделать это Вадима? Или сестра обиделась на нее за интервью? Ничего, Ева скажет, что и сама в ярости на журналистов, которые полностью исказили ее слова.

Ева в скоростном лифте вознеслась наверх. Ого, Катерина занимает самый роскошный номер в отеле! И кто оплачивает ей проживание? Кто внес залог в два миллиона евро?

Ева позвонила в дверь номера. Пришлось ждать, хотя она и прибыла ровно в семь вечера. Даже не опоздала, как обычно. Дверь не открывали. Ева позвонила еще раз. Ну да, она не ошиблась, Катя живет именно здесь. Ева в нерешительности сделала шаг к лифту. И тут дверь открылась, словно кто-то стоял с той стороны и выжидал.

Катя, облаченная в легкое белое платье, выглядела сногсшибательно. И вообще, подозреваемая в убийстве не должна быть такой красивой и сексапильной, ей бы больше подошла полосатая форма, в которой ее изобразили в газете. Ева сама подсказала идею этого коллажа журналистам.

— Здравствуй, — сказала Катя, распахивая дверь. — Я ждала тебя, Ева. Проходи!

В голосе равнодушие и даже вроде бы злость. Отчего же?

— Как дела? — начала Ева. — Ты хорошо выглядишь. Я так рада, что ты на свободе! Кстати, а кто внес два миллиона за тебя?

— Карл-Хайнц, — сказала Катя. Ева поежилась. Нет, этого не может быть, неужели старший Людеке до такой степени потерял голову от Кати, что заплатил за нее два миллиона? Кстати, Юрген и Карл-Хайнц внезапно улетели куда-то в Бразилию или Аргентину, она точно не помнит. И дозвониться до них нельзя.

Номер был обставлен роскошно, из огромного окна открывалась величественная панорама внешнего Альстера.

— Что это он так расщедрился? — спросила Ева, усаживаясь в кресло.

Катя ответила:

— Он не верит в мою виновность. Считает, что меня подставили.

Ева едва удержалась, чтобы не вскочить. Катя так спокойна и уверена в себе, как будто… Как будто знает, что тетю Герли отравила она, Ева. И смотрит на нее презрительно и холодно.

— Ты хочешь пить? — спросила Катя и предложила Еве стакан сока.

Та отпила глоток, затем спросила:

— А что это у него такой странный вкус?

— Алкалоид таксин, — ответила Катя. — Он горчит.

Ева поставила бокал на столик и воскликнула, чувствуя, что у нее учащенно бьется сердце, а ладони вдруг вспотели:

— Катя, что за идиотские шутки! К чему это все?

— Я просто сказала, что алкалоид таксин горчит, — улыбнулась первый раз за все время Катя. Но улыбка у нее была странная, будто торжествующая. — Неужели ты подумала, что в соке яд? Ева, как ты можешь! Разве я посмею отравить кого-то? Ты ведь не веришь, что я убила тетю Герлинду?

Ева взяла себя в руки. И действительно, что это она так бурно реагирует на безобидные реплики Катерины.

— Конечно, ты невиновна, я всегда это знала, — сказала она. — Катя, может, ты обижаешься на это интервью в «Бильде»? Но поверь, я ничего такого не говорила, я вообще подам на них в суд, они исказили мои слова и сделали из интервью статью, полную лжи!

Ева врет, подумала Катя, и эта мысль оставила ее равнодушной, скатилась каплей воды с ее сознания.

Она же прослушала кассету с записью интервью Евы, та сама предложила поместить коллаж с тюремной формой и решеткой. А теперь изображает из себя любящую сестру.

— Но кто же тогда убил тетю Герли? — спросила Катя. — Ты не в курсе, Ева? Может быть, ты…

— Что?! — вскричала Ева, поднимаясь из кресла. — Катя, как ты можешь обвинять меня!

— Может быть, ты знаешь, кто это сделал? — закончила фразу Катя. — Я ни в чем тебя не обвиняю. Ты же моя сестра.

Еве стало дурно. Эта мерзавка о чем-то знает. Но о чем именно? Что она может знать? И почему прокуратура бездействует, ведь у Катерины нашли все улики, она бежала, а ее тем не менее выпустили под залог, который внес к тому же Карл-Хайнц. И почему Людеке так стремительно уехали из Гамбурга, как будто бежали. Ведь еще несколько дней назад Юрген целовал ей руки и клялся, что свадьба обязательно состоится, даже если Катю осудят. Неужели идет игра, правил которой она, Ева, пока не понимает?

— Ева, — сказала Катя. — Мне стало известно, что прокуратура намерена в ближайшие дни произвести еще один арест. Будет задержан человек, который мог совершить убийство бедной тети Герли. И я знаю, кто это.

Катя замолчала, Ева, не вытерпев, спросила:

— Кого же арестуют, Катрин?

— Тебя, — улыбнулась Катя. — Тебя, Ева!

Ева похолодела. Да нет же, это все бред! Маркус Гольдберг уверял ее только сегодня, что обвинение против Кати самое что ни на есть серьезное и дело скоро передадут в суд.

— Что ты мелешь! — закричала Ева. — Катя, за что меня должны арестовать!

— А за что арестовали меня? — спросила Катя. — Кстати, сок тебе, как я вижу, не понравился. А зря.

Она взяла бокал Евы и отпила из него несколько глотков.

— Твой любимый, мультифруктовый. Из-за чего арестовали меня?

— У тебя нашли улики, ты бежала…

Катя рассмеялась:

— Бежала, потому что ты мне посоветовала…

— Ложь! Ты сама хотела, я тебе только помогла….

— Нет, именно ты советовала мне бежать, Ева! Не ври хотя бы мне! А что касается улик… Признайся, ведь это ты сделала отраву из тиса?

Ева побледнела и произнесла, стараясь сохранить хладнокровие: