– Вот как? Тогда все отошли от барона! – Тандела с нашими быстро подошли, отсекли барона от солдат. Она убрала лук и сняла с меня веревку.

– Пух, лови. Тут, кажется, хотели кого-то повесить. И мне кажется, ты даже знаешь, кого.

– О да, – десятник опустил руку на плечо барону и надел ему на шею веревку, после чего резко затянул ее.

– В-вы чего? Т-так нельзя! Наместник вам этого никогда не простит!

– Да ладно? – усмехнулся я. – Ланож, давай сюда лошадь!

– Не надо! Мы с Пухом его лично вздернем, – остановила Тандела, перекидывая другой конец веревки через решетку вверху. – Зачем в это дело еще и животное впутывать. Так и помучается подольше. Всех наших ребят вспомнит… Это ведь и мой десяток был.

– Э-э-э, ребята, это же аристократ! – воскликнул десятник из караулки. – Его нельзя вешать!

– Ничего. Я тут недавно узнала, что если после повешения башку отрубить, то никто и не узнает, что труп повешен, а не убит в бою.

– Солдаты! Воины! Ко… – начал было вдохновенную речь Бакар.

Щелк!

Врезала ему по щеке Тандела. Глаза аристократа округлились, и он заорал:

– Сучье отребье, я тебя…

Хрясь!

Кулак Пуха врезался в нос барона. Племянник Дарона свалился, а Пух с Танделой налегли на другой конец веревки, вытягивая потерявшего сознание Бакара вверх, и тут я сообразил: они его ведь действительно вздернут! Достаточно было посмотреть на красное от бешенства лицо Пуха и сверкающую глазами эрольдку.

Голова прошла мгновенно, и я, рванув меч из ножен, шарахнул по веревке над головой барона, перерубая. Барон гремящим мешком рухнул на камни.

– Какого… – обернулся Пух ко мне, но осекся.

– Совсем одурели? – рявкнул я. – Ладно, Пух, но ты, лейтенант!? Жить надоело?

– Он тебя вздернуть хотел!!! Если бы не мы – вздернул! – ответила Тандела.

– Ну, про этого-то все понятно, а самим не стыдно? – я обратился к солдатам барона. – Офицеры есть? Кто старший? Быстрее, убивать не будем!

– Я! – вышел вперед один из телохранителей.

– Бери своего хозяина и валите отсюда. Даю пять минут вывести всех солдат из замка. Если кто останется – посажу в карцер. А там тридцать трупов три дня пролежало. Гарантирую, вам понравится.

– А что скажет на все это наместник? – угрюмо спросил телохранитель.

– Если хочешь – можешь попробовать остаться. Но мы вас всех перебьем, повторения того, что только что случилось, мне не надо. А что сказать наместнику, я найду, можешь мне поверить.

– Он не простит убийства племянника!

– Ты глухой!? – рявкнул я, выходя из себя. – Я говорю – сваливай отсюда!!! Я твоего господина только что из петли вытащил, а ты в толпе прятался! Теперь говорю – бери его и вали! Кстати… у вас осталось четыре минуты.

Не слушая больше никого, солдаты барона ломанулись в ворота мимо нас. И при этом к Бакару подошли только его телохранители.

Я посмотрел им вслед и сплюнул.

– Редкостный ублюдок, – сказала Тандела.

– Надо было все-таки его вздернуть, – расстроенно добавил Пух. – Ну, или хотя бы на голову укоротить.

– Да ладно вам. Тоже мне, кровожадные мстители, – улыбнулся я.

Сзади раздался вопль Вирота:

– Где Соур? Я же сказал, не вешать, а в карцер! – капитан выбежал на плац и увидел нас. – Фу-у-у, блин, испугали…

– Ага, вот еще один! – я развернулся и направился к нему, засовывая меч в ножны. – В карцер, говоришь? Вы чего там, пока из Пима топали, совсем перепились?!

– Да ты чего, мы ни стаканчика не пропустили!

– Тогда какого хрена меня вешать собрались, а ты смотришь как ни в чем не бывало, а?

– Да я…

– Что – я?

Я застыл перед ним, требовательно глядя в глаза. Вирот промямлил:

– Понимаешь, это же племянник…

Я врезал ему от всей души по морде и схватил за грудки:

– Он – ублюдок, который вздумал вздернуть меня! Ты… Ты думаешь, реши он повесить тебя, я бы на это смотрел? – я оттолкнул его. – Обосрался что-то сделать без указания наместника, да? Дерьмо… А ты, Бачух? Не с тобой ли мы недавно пили в Пиме? Молчишь? Правильно, молчи дальше. Скоро и твои собственные солдаты решат кого-нибудь вздернуть, а ты будешь молчать…

Я огляделся в поисках последнего «соратника» и обнаружил див Мира, уводимого Талисой в лазарет.

– Да, Тошик, ты тоже красавчик! – крикнул я ему. – Дальше слушай советы баб в мужских делах – и скоро будешь держать в руках те же подарки, что уже раз держал! Вначале – головы друзей, потом, не дай боги, детей!

Тошик медленно обернулся и рявкнул:

– Ты! Немедленно возьми свои слова обратно, ублюдок!

– А то что? Зацелуешь меня до смерти?

– Я вобью тебе эти слова в глотку!

– Давай! Прямо оттуда вбивать будешь?! Из-под юбки?

– Тошик, нет!

Но барон с воплем ярости ринулся на меня. В последний момент я сделал шаг вперед левой ногой, а правой «встретил» грудь див Мира. Горячий юноша шлепнулся на спину, тут же рванулся подняться, но я наступил ему на грудь, чуть ниже горла, и, надавив и наклонившись, спросил:

– Что, малыш, стоило подол отпустить, и сразу земля из-под ног ушла?

Вместо ответа Тошик зарычал и, сбив мою ногу в сторону, вскочил.

– Да ладно? И что дальше?

Тошик потянулся к мечу, и я атаковал, сократив дистанцию, и снова опрокинув на землю – на этот раз ударом ноги в голову.

– Не держат тебя ноги, возвращайся под юбку.

– Скотина, я тебя… – Тошик снова собрался вставать, и я всерьез намерился вломить ему по голове еще разочек, но меня схватила Тандела, а его – Вирот.

– Убью!!! Убью, гад! – рычал сквозь кровь и слезы Тошик.

– Сопли-то подбери, а то уже совсем на бабу похож!

Не знаю, чем бы все это закончилось, если бы не рев, донесшийся из донжона:

– А ну, заткнулись! – Монолитный кусок скалы, загораживающий вход, пошел трещинами и развалился.

– Вот это да!.. – едва слышно прошептала Тандела, глядя на появившуюся из проема фигуру.

А все остальные рухнули перед императором на колени.

Все-таки Соур чуток переборщил с Тошиком. Я понимаю, каково оно, когда тебе петлю на голову надевают, а все вокруг на это смотрят вылупленными глазами, но ничего не делают, но, по моему мнению, морду бить надо было вначале Бачуху. Он ведь тут представляет имперские войска. С другой стороны, именно с Тошиком и Виротом мы пуд соли вместе съели, а капитана имперской сотни лично я, скажем, вообще второй раз всего увидела.