На следующий вечер Аннет уже лежала в постели, когда ее муж поздно вернулся с работы. Она молча и неподвижно смотрела, как он направился в ванную, как делал всегда. Он любил мыться перед сном. Эти мелочи, с которыми она всегда беспечно мирилась – позднее возвращение домой, душ перед сном – приобрели новый смысл. Когда через полчаса он зашел в спальню, Аннет включила прикроватную лампу, готовая встретить его лицом к лицу. Но ее взгляд сразу же привлекла огненно-красная сыпь, выглядывающая из-под резинки его трусов и прокладывающая себе путь вверх по животу.

– Что это? – в ужасе воскликнула она.

Ее муж достал из ящика рубашку и натянул ее, скрывая сыпь.

– На что это похоже? – огрызнулся он. – Ты опять купила не то мыло.

У него всегда хорошо получалось убеждать ее в том, что она не видела того, что было очевидным. Но Аннет подозревала, что сыпь – дело рук Гарриетт. Возможно, это была та самая месть, за которой пришла медсестра. Что он мог сделать этой женщине, чтобы заслужить такое наказание?

– Нет, – на этот раз Аннет не собиралась допустить обмана, – это не от мыла. Это от чего-то другого, к чему тебе не следовало прикасаться.

В ту ночь и во все последующие ночи она спала в комнате для гостей.

К концу недели сыпь покрыла грудь мужа и его шею до самого воротника рубашки. Аннет случайно зашла в ванную, когда он собирался принять ванну с овсянкой, и увидела, что у него обсыпало все тело, вплоть до лодыжек. В ту ночь она проснулась от того, что муж на цыпочках прошел мимо комнаты для гостей, спустился по лестнице и вышел через парадную дверь. Она была заинтригована и заняла свое любимое место у окна гостиной. Оттуда и увидела, что он стоит на коленях на крыльце дома Гарриетт Осборн, при этом его покрытые сыпью руки сплетены в умоляющем жесте. Было непохоже, чтобы Гарриетт слушала его мольбы. Глазами она нашла Аннет в окне на противоположной стороне улицы.

На следующее утро, после того как муж ушел на работу, Аннет вышвырнула его одежду на лужайку перед домом и позвонила адвокату. Когда днем раздался звонок в дверь, Аннет открыла ее и увидела на крыльце Эрика из продуктового магазина. Один его вид в обтягивающей футболке и джинсах сам по себе был подарком. Но он сверкнул своей улыбкой кинозвезды и протянул ей небольшой коричневый бумажный пакет. Аннет взяла его и заглянула внутрь. На дне лежало несколько сморщенных грибов.

– Гарриетт говорит, они помогут от депрессии.

– Откуда она знает, что у меня депрессия? – удивилась Аннет.

– Если бы не она, вы бы уже давно вышвырнули этого засранца из дома. – Эрик снова улыбнулся. – Это ее слова, не мои.

– Позвольте мне достать кошелек, – засуетилась Аннет.

– Не нужно, – отказался Эрик. – Это подарок. И если захотите поболтать, Гарриетт сказала, что вы можете зайти к ней после рабочего дня в любое время на этой неделе.

После фиаско в вечерних новостях посещаемость в «Яростном фитнесе» ненадолго снизилась. Несколько женщин отменили членство в клубе, а некоторые стали заметно прохладнее в общении. Но большинство клиенток Джо приходили и уходили как обычно. Некоторые даже подходили, чтобы выразить ей свою поддержку. В первый раз, когда это случилось, Джо сразу же побежала в душевую кабинку и включила холодную воду. Она встала под холодные струи прямо в тренировочной экипировке и кроссовках. Пар поднимался от ее кожи, пока она плакала.

Люси оказалась на удивление стойкой, как и предсказывала Гарриетт. Они стали проводить вместе по несколько часов в неделю. Джо не знала, что они обсуждали, а когда она спрашивала, Люси находила способ уклониться от ответа. Но она казалась сильнее и увереннее в себе каждый раз, когда возвращалась домой, перепачканная землей из сада Гарриетт. А вот Джо не могла забыть о случившемся. Каждое утро она пробегала по пятнадцать километров и часами тренировалась после того, как Люси ложилась спать. Но ничего не помогало. Человек, за которым они охотились, скрылся от правосудия. И большинство жителей Маттаука считали, что во всем виновата она.

Самодовольное лицо шефа Рокки преследовало ее. Его она представляла себе, когда била по боксерской груше. Его она лупила кулаками, пока бегала. Мало того, что он был лживым мешком дерьма и соучастником убийства, он использовал интервью, чтобы нагло присвоить себе все то, что сделали они с Нессой и Гарриетт. Никто из них не ожидал похвалы. Но видеть, как все, что они сделали, игнорируют, а их имена очерняют – это уже слишком. Джо думала, что оставила все это позади, когда наконец вырвалась из корпоративного мира. Но, похоже, не имело значения, где находится женщина – всегда будет кто-то, кто только и ждет, чтобы вытолкнуть ее из центра внимания в кучу дерьма.

Теперь она проводила меньше времени в спортзале и больше – с Люси. После попытки похищения Джо почти не выпускала ребенка из виду. Каждое утро Арт обнаруживал их обеих в двухместной кровати Люси. Джо установила систему безопасности, а на все окна и двери поставила новые замки. Их дом стал настоящей крепостью, но Джо никогда не чувствовала себя в безопасности. Арт все понимал, но она видела, что он беспокоится. В какой-то момент потребность Джо защитить их дочь принесет больше вреда, чем пользы. Она уже отменила лагерь, потому что не могла расстаться с дочерью.

– Все в порядке, – сказала на это Люси Арту. – Маме нужно, чтобы я была здесь.

В тот вечер Джо часами занималась на велотренажере, который установила в подвале. Она могла бы доехать на нем до Луны и обратно, но это ничего не изменило бы. Она никак не могла избавиться от гнева и ужаса, который подпитывал гнев.

В последний день августа Джо рано подняла Люси с постели. Арт отправлялся на встречу в Манхэттен, поэтому Джо взяла дочь с собой, когда поехала открывать спортзал. Они были уже у входной двери и Джо вставляла ключ в замок, когда вдруг заметила чье-то отражение, приближающееся к ним сзади.

Прежде чем Джо успел среагировать, Люси развернулась на сто восемьдесят градусов, как миниатюрный ниндзя, сжав кулаки и готовясь к бою.

– Приветик, – сказала женщина в черных леггинсах и ветровке. Она протянула руку Люси: – Я Клод. – В этом жесте не было ничего покровительственного.

– Люси, – ответила девочка, разжимая кулак, чтобы пожать женщине руку.

– А у вас неплохой телохранитель, – улыбнулась Клод Джо. – Я бы не стала с ней связываться.

– Она крепкий орешек. – Джо с гордостью обняла свою