уверен, именно так и казалось, но… Разве могли наши чувства и далее терпеть своё заточение? Могли ли мы сдерживать себя и дальше?

Мы сидели на крыше тюремного здания, приникшие друг к другу. Будто это был последний момент нашего общего существования. Будто в следующий миг мы можем растаять. Но мы не таяли. И поэтому мы продолжали, ожидая следующего мгновения, а затем ещё одного. И ещё. Ещё. Нам было мало друг друга. Мы могли бы просидеть здесь хоть целую вечность, пока ветер не вырвет последний клочок тела, объединяющего в себе два родственных сердца.

— Я люблю тебя. — произнёс я.

— Я люблю тебя. — эхом в моей голове раздался её ответ.

Чёртово вино. Кто был первым, кто испробовал на себе его эффект? Из-за тебя было разрушено столько судеб… Из-за тебя столько судеб объединились в одно целое. Хотя, не будет ли пренебрежительно отдавать всю честь вину? У чувств нет преграды. Даже без этой красной жидкости, туманящей разум, мы достигли бы этого момента. Значит, алкоголь лишь приближает неизбежное?

— Как глупо. — горько улыбнулся я, отстранившись. — Если бы я не был пьян, смог ли бы отважиться на такой поступок?

— Кто знает… В любом случае, не сделай этого ты, сделала бы я.

— Достоин ли я таких чувств? — я словно задавал этот вопрос небесам.

— Не смотри наверх. — прикоснувшись к моим щекам ладонями, она ответила. — Твой вопрос предназначен не тому, кто там, а мне. Только мне решать, достоин ли ты! И вот мой ответ…

Я уже знал, что она скажет, но разум пытался сопротивляться. После всего, что я пережил, могу ли я отдать эту, самую последнюю, надежду кому-то? Что ж, я раскусил Тебя! Это очередное испытание?! Тогда услышь ответ, который придаст мне ещё больше сил!

— Нет никого более достойного моей любви, чем ты. — её лицо было румяным, то ли от вина, то ли от смущения, но это было неважно, ведь сейчас это лицо поистине показывало, насколько я ей дорог.

И мы снова слились, забыв весь мир, окружающий нас. В это мгновение были лишь мы двое и всё остальное. Это остальное попытается нас разлучить. Мы сможем наслаждаться друг другом вечно только при одном условии. Если мы не создадим наш новый мир, слова, которые мы сказали этой ночью, растворятся в потоке вечности. Наша обязанность — сохранит их. И пусть они будут существовать, пока мы сами бесследно не исчезнем в этом потоке…

— Я всегда буду с тобой. — поклялась она.

— Что бы ни стало. — поклялся я.

Мы распластались на красной черепице, сплетя пальцы. Наша клятва вечна. Её не разрушит ничто. Будь нашим врагом Он, или даже кто-то пострашнее, мы никогда от неё не откажемся.

***

И снова. В самое неподходящее время. Я уже не удивлялся. Я просто был зол на того, кто придумал эту чёртову загадку. Мне снова ломать голову над неразрешимым вопросом? Словно отвечая, в замочной скважине сверкнул ключ. Опять дверь открылась сама собой? Не буду испытывать судьбу. Я подбежал, распахнул дверь и прошёл дальше.

Серая комната. Невысокая тумба. Лист А4. Очередная загадка. Пусть в этот раз всё будет проще. Строки были так же безжалостны, как и прежде:

“Любовь двоих ведь так хрупка.

Щелчок, и всё. Она мертва.

Коль хочешь счастья ты достичь,

Испробуй на себе невзгоды бич.”

Кто бы мог подумать? Новая загадка будет ещё глупее предыдущей. Стоп! А загадки ли это вообще, если ключ сам появляется, хотя я и не дал ответа? Чёртова Цитадель! Кто за всем этим стоит?! Юлий?! Или, всё же, Он?!

***

Я открыл глаза. Энни всё ещё держала меня за руку. Похоже, прошло не более нескольких секунд. Мне даже не пришлось засыпать. Это однажды может сыграть со мной злую шутку. Свободной рукой я потянулся к бутылке и, встряхнув, понял, что она уже пуста.

— Ты всё выпила? — спокойно спросил я, повернув голову к ней.

— Хочешь ещё? — нахмурилась она, взглянув на меня.

— Ну, нечасто получается насладиться такой хорошей выпивкой.

— Надо и меру знать.

— Как скажешь. Значит, в следующий раз.

Она перекатилась, и мы оказались в объятиях друг друга.

— Молодец. — прошептала она.

— Ты ведь получше вина будешь.

— Гораздо лучше. — сказала она, прижавшись ещё сильнее.

Совсем скоро мы сможем лежать так, ни от кого не прячась. Мир, о котором я мечтаю, скоро станет реальностью. Пусть сейчас я поджёг лишь спичку, её пламя охватит всё. Рабочие, не только этого города, восстанут, отказываясь поставлять провизию остальным слоям общества. Приключенцы, в свою очередь, перестанут выполнять задания гильдии, от чего города начнут подвергаться непрерывным нападениям. Проблемой останутся стражники… Стоит ли останавливаться на этих двух победах? Почему бы мне не завоевать и их доверие? Тогда, то же можно проделать и с разбойникам. Да, было бы превосходно. Каждый в Королевствах возненавидит другого. Единственными, кто сможет это остановить, будет армия. К сожалению, с ними этот трюк, рассчитанный на недисциплинированных людей, не сработает. Впрочем, так даже лучше. Солдаты будут верны не мне, а правительству, которое будет пытаться любыми методами остановить это пламя.

— Прогуляемся? — спросил я.

— Пошли. — согласилась она и спрыгнула вниз.

Сейчас тюрьму охраняют только два стражника. Ещё несколько обыденно патрулировали город. Четверо должны быть у ворот и на защитных стенах. Казалось, это идеальное время для побега. Будь моей целью спасти заключённых, именно сейчас я бы и действовал. Но перед этим надо сделать кое-что ещё.

— Обыщем город. Надо найти капитана стражи.

— На мне западная часть, а ты, давай, восточную. Встретимся тут через минуту. — сказала Энни и исчезла.

Как всегда, она идеально понимает, когда надо проявить чувства, а когда взяться за работу. Может ли существовать кто-то идеальнее её? Конечно же, нет. Водная метаморфоза: Молекулярное деление. Исчезнув, я принялся шастать по улицам, заглядывая в каждую дверь и окно. Его нигде не было. Молекулярное воссоединение. Она стояла на том же месте.

— Нашла?

— Ага. — кивнула она и взяла меня за руку. — Спокойно себе храпит.

Я лишь успел моргнуть, а мы уже находились в просторной спальне. На кровати лежал мужчина средних лет. Без его мундира и меча на поясе он совсем не выглядел, как должностное лицо. В этом и вся суть людей. Все они одинаковы, но стоит им надеть свою форму, и они становятся не такими, как остальные. Всего лишь какая-то одежда способна возвысить одного человека над другими. До чего же нелепо.

— Вставай! —