как нового лидера. — Когда мне сказали, что выбрали Массимо, это меня сразило. В моей жизни, когда случается дерьмо, я всегда ищу компанию вещам моей матери. В тот день я рылся в ее вещах и нашел дневник, который, по-моему, она не хотела, чтобы кто-то нашел. В нем были ее секреты. Из него я узнал, что она была с твоим отцом до Джакомо Д'Агостино. Она узнала, что беременна мной, после того, как сошлась с ним, и так и не сказала ему, что я не его. Она не могла заставить себя разрушить отношения, которые всегда хотела.

Я начинаю дрожать. Я не хочу в это верить. Я хочу сказать себе, что это ложь, но я знаю, что это не так. Это похоже на правду.

— Я пошел к твоему отцу, и мы сдали анализы. Анализы подтвердили, что он мой отец. Потом мы начали планировать. Я прожил тяжелую жизнь, которую не должен был, потому что она решила остаться с моим отцом. У тебя было все, а мне пришлось пройти через дерьмо, через которое не пришлось пройти моим братьям, потому что я был старшим. Я обо всем позаботился. Последним ударом было то, что Па отдал Массимо империю. И чтобы плюнуть мне в лицо еще больше, Массимо выбрал Тристана в качестве члена синдиката, а не меня.

— Итак, ты хочешь их уничтожить? Как ты можешь быть таким жестоким? — киплю я.

Он хватает мое лицо и крепко сжимает.

— Не говори о вещах, которых не понимаешь. Ты не жила моей жизнью. Ты не знаешь меня и не хочешь знать. У меня тоже нет желания знать тебя. Я принял некоторые суровые истины, когда узнал, что моя мать не убивала себя, а твой отец, мой отец, столкнул ее со скалы, и все потому, что она выбрала Джакомо Д'Агостино.

Я открыла рот и уставилась на него широко раскрытыми глазами.

Боже мой… Я не могу поверить в то, что слышу. Мой отец действительно злой, но как Андреас может просто принять это?

— Как ты можешь с этим мириться?

— Я никогда не говорил, что я смирился. Я сказал, что принимаю это. Я любил свою мать до бесконечности. Я ненавижу ее выбор, но моя любовь к ней всегда будет со мной. — Его челюсть сжимается. — Я хотел убить твоего отца, когда понял, что это он убил ее. Я хотел покончить с ним. Но это ничего не даст мне. Она мертва и ушла, а я все еще здесь. Есть вещи, которые я хочу. Вещи, которые только он может мне дать. Ты делаешь то, что должна, сестренка, чтобы получить то, что хочешь. Ты впитываешь дерьмовые чувства раскаяния и гнева, отталкиваешь их в сторону и не отрезаешь себе нос, чтобы насолить своему лицу. Вот что я делаю.

— Отпусти меня! Убери от меня руки! — кричу я, пытаясь освободиться от его хватки.

— Нет, боюсь, я не могу этого сделать. Ты нужна как плата. Часть великого плана. Тебе нужно подписать еще один контракт. Перейдешь мне дорогу, и ты закончишь так же, как она, — усмехается он, переворачивая меня.

Он заставляет меня обойти стойку. Я кричу, когда вижу Присциллу, лежащую на земле в луже крови. Пулевые отверстия изрешечивают ее тело.

Я кричу и плачу, качая головой.

— Нет! Как ты мог? Как ты мог так с ней поступить?

— Побереги свои слезы, Эмелия Д'Агостино. Хуже некуда. Подожди, пока не увидишь, что я сделал с Массимо.

Ужас пронзает меня, когда он смеется, грубо и жестко.

* * *

Меня увозят, вывозят с территории, и никто ничего не говорит. Конечно, они бы не сказали. Я с Андреасом. Брат Массимо, один из самых доверенных людей, который может приходить и уходить, когда захочет.

Влад маскируется с помощью большой пары Oakleys и толстовке с капюшоном. Он довольно удобно проскальзывает на заднее сиденье черного седана. Любой из охранников или солдат, которые его видели, не могут как следует разглядеть его лицо, но, опять же, они не осмелились бы задавать вопросы Андреасу.

Когда Андреас говорит людям у ворот, что Массимо попросил его отвезти меня к нему, никто не задает ему вопросов. Логично, что я буду с его братом. Что он заставил своего старшего брата сопровождать меня с его охраной.

Я все время думаю, где охранники, которые следят. Кто наблюдает? Потом до меня доходит, что Андреас мог легко сделать что-то, чтобы никто не увидел, что он затеял. Это единственное, что имеет смысл. Только когда кто-то обнаружит тело Присциллы на кухне, они узнают. Даже тогда они никогда не догадаются, что Андреас мог убить ее. Я все еще в шоке. Люди, с которыми я сближаюсь, продолжают умирать. Я больше не могу этого выносить. Что я буду делать, если что-то случится с Массимо?

Вот почему я молчу, пока Андреас выводит меня. Я слишком боюсь дышать. Их рычаг давления на меня — смерть. Не моя. Нет, у них есть планы на меня, маленького старика, поэтому я не должна умирать. Они угрожают убить Массимо. Я не знаю, есть ли он у них вообще, но я подчиняюсь, потому что не могу пойти на то, чего не знаю. Я должна пойти на этот риск, броситься в беду, чтобы убедиться, что с ним ничего не случится.

Мы легко выезжаем с территории. Я молчу всю дорогу, дрожу под взглядом Влада, который все время смотрит на меня.

Я терплю два часа его ухмылок. Он смотрит на меня, облизывает губы, уставившись на мою грудь, раздевает меня глазами. Он ничего не говорит все это время. Когда мы подъезжаем к входу в старую шахту, он внезапно хватает меня за руку и притягивает к себе, чтобы понюхать мои волосы.

— Я собираюсь получить с тобой массу удовольствия, моя красотка, — говорит он, облизывая мое ухо. — Я буду трахать тебя всеми шестью способами до воскресенья на коленях. Я буду трахать каждую дырку в твоем теле и сделаю так, чтобы твой милый ротик всегда был заполнен моим членом и тем, кого я тебе скажу сосать.

Я трясусь и пытаюсь сдержать слезы.

Он практически вытаскивает меня из машины. Мы около гор, но я не знаю точно, где мы. Впереди есть знак Опасность, не входить, но они оба ведут меня в пещеры.

Хотя снаружи пещера выглядит так, как будто она должна быть заброшена, я вижу, что внутри развернута целая операция, как только мы продвигаемся глубже. Мы проходим через