меня бы здесь вообще не было, если бы он не спас меня вчера. Но я притворяюсь, что это наша жизнь. В этой версии нас мы сбегаем сюда на перерыв. Мы живем в великолепном особняке на пляже и приезжаем сюда, когда нам нужна передышка. В этой версии нас он слушал, как я говорю об искусстве, Флоренции и о том, чему я буду учиться в Академии.

В этой версии нас я смотрю на него и теряюсь в его красоте внутри и снаружи. Мне это нравится. Такое чувство, что это может быть наше будущее. Сегодня так оно и есть.

Начинает темнеть, и это меня огорчает, потому что я знаю, что завтра нам придется уехать и вернуться в реальный мир.

Мы убираем со стола и распаковываем вещи, чтобы удобно устроиться на ночь. Мы не взяли с собой много вещей. Только чтобы переодеться. Все это поместилось в ручную кладь.

— Еще одно дело нужно сделать, прежде чем солнце зайдет, — говорит он, дергая меня за руку.

— Что? Что мы делаем?

— Увидишь. Это и есть изюминка этой поездки.

Мне интересно узнать, что это такое, потому что все в этой поездке до сих пор было поразительным.

Снова взяв меня за руку, он уводит меня. Мы идем через луг и спускаемся к реке. Я напрягаюсь, когда вижу маленькую лодку, и воспоминания о вчерашнем дне нахлынули на меня. Я не знаю, как мне удалось остаться в живых, когда лодка перевернулась. Это было самое ужасное чувство. Момент гибели и беспомощности, в котором я знала, что не смогу спасти себя.

— Мы пойдем в воду? — спрашиваю я, потому что, судя по всему, мы направляемся именно туда.

Он улыбается и обнимает меня. — Все в порядке, но не волнуйся. Ты будешь со мной в этой лодке, и мы поплывем по реке. Она намного спокойнее, чем море. Поверь мне, я не позволю, чтобы с тобой что-то случилось.

Я верю ему, поэтому киваю. Когда мы ступаем в лодку, я держусь за его руку изо всех сил.

— Сядь, все будет в порядке, — обещает он.

Я осторожно опускаюсь, чтобы сесть. Лодка кажется прочной. Он тоже садится и отцепляет лодку от причала. Он закатывает рукава до своих толстых предплечий, и мы отправляемся вниз по реке. Пока он гребет веслами, я вижу, как именно это должно быть сделано.

Это сильно отличается от того, что я делала вчера.

Он гребет с силой и уверенностью. Он делает это так, что кажется, будто это легко. Он усмехается, когда видит, что я наблюдаю.

— Ты делаешь вид, что это легко.

— Поверь мне, это не пустяк. Годы практики. Отец научил меня ловить рыбу, когда я был мальчишкой. Он любил выходить в море на лодке. Терпеть не может катера и парусники. Говорит, они нарушают водный режим. Если хочешь поймать рыбу, нужно двигаться как можно меньше, быть незаметным. Так ловится самая лучшая рыба.

— Правда?

— Да. Не могу поспорить с его утверждением, он всегда был прав. Поэтому у меня и была гребная лодка. Парусную я беру только, если хочу поплавать или заняться дайвингом.

— Мне жаль, что я потеряла твою лодку, — говорю, пожимая плечами.

— Не переживай. Это даже не важно. Главное, что ты в порядке и здесь, а не где-то еще.

Живая или мертвая, думаю я. Хотя, если бы Влад меня поймал, жизнь могла бы стать хуже смерти.

— Здесь… здесь это происходит. — Он осматривается, пока мы углубляемся в лес. Деревья сгущаются, становится темнее.

— Что? — спрашиваю я.

— Скоро увидишь. Хотя, думаю, ты увидишь больше, чем я. Моя мама водила меня и братьев сюда, и каждый раз она замечала что-то новое. Думаю, это взгляд художника.

Я улыбаюсь и собираюсь что-то сказать, но впереди замечаю поток розового света. По мере приближения он становится ярче, и мне становится интересно, что это.

Через мгновение я вижу стаю фламинго, отдыхающих по обе стороны реки. Их так много, что их розовый цвет сливается с лучами заходящего солнца, превращаясь в сияние.

Я не могу устоять перед волной тепла, охватывающей меня.

— О Боже… это прекрасно, — шепчу я, улыбаясь от всей души.

— Да, это так, — соглашается Массимо. — Что ты видишь?

— Разные вещи, — отвечаю, не сводя глаз с потрясающего зрелища.

— Скажи мне.

Я тронута тем, что он хочет услышать о творчестве, которое зажигает мой разум. Я заинтригована тем, что он хочет услышать так много обо мне.

Когда я говорю, у меня такое чувство, будто я делюсь частичками своей души.

Глава тридцать восьмая

Массимо

Я слушал ее речь.

Весь день я находил звук ее голоса успокаивающим. Слушая, как она говорит об искусстве и о том, что она видит, глядя на прекрасные окрестности, которые я делил с мамой, я успокоил свою душу.

Я благодарен, что мы отправились в эту поездку. Она мне была нужна.

Наступает ночь, и розовый свет меркнет. Лунный свет и звезды овладевают ночью, и мы возвращаемся.

Обычно я не выхожу так поздно на реку, потому что лес может привлечь самых разных людей. Сегодня было исключение. Только один человек знает, что мы здесь сегодня, и это Дариус, мой опекун.

Я даже не сказал папе.

Я хотел, чтобы сегодняшний вечер был посвящен Эмелии и мне, и я хочу, чтобы этот вечер также был посвящен нам.

Мы возвращаемся на берег реки, и я помогаю ей выбраться из лодки. Я никогда не ожидал, что начнется дождь. Он начинается, когда мы на полпути к коттеджу, и к тому времени, как мы добираемся до двери, он льет как из ведра. Мы вбегаем обратно в дом, мокрые. Я такой мокрый, что моя одежда прилипает ко мне, а волосы скользят по лицу.

С другой стороны, Эмелия выглядит как эротичная русалка с ее гладкими, мокрыми волосами и белой майкой, облегающей ее грудь. Полностью прозрачная. Ее розовые соски прижимаются к ткани ее одежды, умоляя, чтобы их пососали, а цветочный аромат ее возбуждения заставляет мой член твердеть.

Она видит, что я смотрю на нее, и я рад, что она не пытается от меня спрятаться.

Вместо этого она делает шаг вперед с соблазнительным взглядом в глазах, который чертовски сексуален.

Она тянет за край моей рубашки, вытаскивая ее из-под пояса моих брюк.

— Будь осторожна, Princesca. Если ты будешь продолжать так на меня смотреть, сегодня вечером мы будем делать только одно.

— Если только мы не сделаем это всего один раз. —