— Черт возьми, Джеймс! — выкрикнул Митчелл, тяжело дыша. — Ты чуть не угробил все дело!

Миллер ухмыльнулся шире, его взгляд светился триумфом. Он не сопротивлялся, когда Билл подскочил к нему, заломив руки и сковав их наручниками. Его это будто совершенно не волновало. Все, на что он сейчас смотрел —это на то, как на лице Джеймса застыла маска ужаса.

— Ну что, детектив, — произнес он. — Теперь мы знаем, кто проиграл эту игру.

Джеймс опустил оружие, его рука бессильно повисла. Он чувствовал себя уничтоженным, разбитым на куски.

— Уведи его, — прохрипел он, отворачиваясь. — И вызови подкрепление.

Миллер бросил последний взгляд на Джеймса, и в его глазах читалось: «Я выиграл».

Запись от 27.10.хххх

«Я больше не понимаю. Время стало текучим, как вода, и я тону в его холодных волнах. Порой мне кажется, что я вот-вот найду дно, но оно ускользает, и я падаю все глубже и глубже.

Работа… Я уверен, что хожу туда, но иногда обнаруживаю себя в офисе уже поздним вечером, когда все опустело. Коллеги уходят, а я не понимаю, как и зачем здесь оказался. Их взгляды, их разговоры… Мне кажется, что они шепчутся за моей спиной. Кто-то из них даже боится меня. Это они сказали или я это придумал?

Джи больше не скрывает свой страх, она уже это мне в лицо говорит. "Ты пугаешь меня". Эти слова эхом застревают в черепе. Она избегает меня, запирается в комнате, сидит часами с телефоном.

Я не понимаю, почему она до сих пор не сказала мне о беременности. О наших планах. Я хотел бы знать ее мысли, но каждый раз, когда пытаюсь спросить, она выкручивается.

Сегодня я не выдержал.

Ее телефон лежал на кухонном столе. Она вышла в ванную, и я воспользовался моментом.

Я прочитал ее переписку с Брэндоном.

Она написала ему: "Я беременна".

Мир словно разорвался.

Гнев заполнил меня, как кипящая лава. Все, что я знал, стало ненужным. Она, моя Джи, оказалась изменщицей. Лживой предательницей. Она уже несколько месяцев крутила роман с Брэндоном у меня за спиной. Брэндоном! Человеком, которого я считал другом.

Я думал, что судьба дала нам второй шанс, что мы можем начать все заново. Что мы могли бы стать семьей. Но она... Она выбросила этот шанс, как мусор.

Я ждал ее в гостиной.

Когда она вернулась, я закатил скандал. Мои слова звучали жестоко, без прикрас. Я бросал обвинения, выкрикивал обидные слова, но, как ни странно, чувствовал себя удивительно спокойным.

Джи не оправдывалась. Она стояла, сложив руки на груди, и смотрела на меня с презрением.

Она сказала, что не надеялась, что правда всплывет, и хотела подстроить все так, будто ребенок был от меня. Чтобы скрыть свою связь с Брэндоном.

Мне было больно слышать это. Слишком больно. Это выжигало изнутри. Спросил, зачем она так со мной я, глядя прямо ей в глаза.

А она лишь усмехнулась. Потому что я был ничем. Удобным. Таким, кто всегда был рядом, когда нужен.

Она говорила, что думала, что переезд изменит меня. Что я наконец-то стану более решительным, но этого не произошло.

Зато после аварии все изменилось. Я наконец-то стал другим. Таким, который ей нравится. Но иногда пугаю ее.

Пугаю?

Она сказала, что колебалась, но теперь сделает аборт. Что хочет забыть обо всем, как о дурном сне, и жить дальше. Потому что теперь ее все устраивает. Попросила прощения так, словно это я виноват в том, что пошла на измену.

Ее слова… Эти холодные, бесчеловечные слова… Они эхом звенели в моей голове.

Я не знал, что ответить. Я просто смотрел на нее.

И тут голос в моей голове — тот самый голос, который когда-то звучал чуждо — теперь звучал, как мой собственный.

"Она не достойна жизни".