— Как это — недель?! Мы же с ней не больше получаса разбирались!

«Магия сохранения трупов, родной. Чем глубже в пирамиду, тем медленнее течёт время для неодушевлённых предметов и мертвецов — как лежачих, так и ходячих. На живых не действует. Это помогает, во-первых, дольше сохранить тела и вещи, а во-вторых, даёт живым время отреагировать, если обитатели гробницы восстанут. С алеаном-то тебе всё равно, а вот когда Егибна его сняла, так тебя и замедлило… почти в тысячу раз».

«А сама Егибна? У неё-то алеана не было…»

«Она может быть живой или мёртвой по желанию. К тому же, в своё время как раз она и научила людей этой замедляющей магии. Так что под тебя подстроиться ей раз плюнуть».

— Ясно, это её и подвело. Постой, а Гелла? Малышка, ты же наверно с голоду помираешь! И мне не сказала?! Я тебя прибью, если ещё раз так сделаешь…

Девушка смущённо улыбнулась.

— Нет… не помираю… Меч меня научил, как впадать в спячку, чтобы кровь не тратилась. Разбудил только когда ты с этой грымзой разделался… Я проголодалась, но не очень сильно.

— Уф… камень с плеч… — Он крепко обнял вампиршу. — Всё равно надо подкормиться как можно быстрее. В машине первым делом нацежу тебе кружечку, напомни…

Минут десять они шли молча, иногда прижимаясь друг к другу. Меч что-то ворчал насчёт «телячьих нежностей», но его никто не слушал. Оба должны были убедиться, что не-мертвы.

— Так, ребята, собираемся все на маленький совет, — предложил Владимир, когда они наконец выбрались из тёмного провала в пирамиде, и разместились на крыше БТР-а. — Раэрон, тебя это тоже касается. Ситуация следующая. Коконов нет, все кроме одного уничтожены, кто украл последний — неизвестно. Алеана тоже больше нет. Зато есть презлющая Егибна, которая хочет вас уничтожить, а мне испортить жизнь. У кого есть мысли, что делать дальше? Самоубийство не предлагать, героическое пожертвование собой или другими — в последнюю очередь. Пока хочется рассмотреть менее кровавые варианты.

Инна задумалась, поправляя волосы и украдкой поглядывая на руку Хранителя, где пульсировала венка. Воспоминания о вкусе древней крови и обещание близкой трапезы кружили голову, но девушка довольно уверенно держала себя в руках. Она сможет дождаться, пока Воланд не позовёт и не нацедит несколько десятков капель в мензурку. Чего-чего, а терпения у Инны хватало. Меч, вопреки обыкновению, не торопился вставить свои пять копеек. Зато Раэрон, видимо обрадованный, что его спросили, ответил практически без паузы и вполне уверенно, словно давно это обдумывал:

— Я могу вас доставить в ближайшее исправное убежище. Там можно не только упрятать всех ваших вассалов, хозяин, но и набрать новые артефакты. Даже Егибна не сможет проникнуть в склеп без помощи стража. А по моей просьбе проницатель того убежища никого внутрь не пропустит, если вы не причините ему вреда.

— Отличная мысль, — немного оживился Владимир. — А телепатически захватить тебя или твоего «коллегу» она не сможет? Как это сделали недавно драки?

— Меня — сможет, но я буду постоянно находиться в убежище или в толще земли, чтобы она до меня не добралась. Захватить разум действующего стража невозможно — клятва верности, закреплённая Эрцихалем, сильнее, чем любой телепатический контроль. Меня подчинили только потому, что моё убежище умерло и я свободен.

— Совсем неплохо. Кстати, в чём вообще эта клятва состоит, можешь точно сформулировать ваши обязанности?

— Могу, хозяин. Всегда находиться в работающем убежище или рядом с ним. Доставлять в убежище и выпускать по первому требованию всех, кто называет правильные слова. Убивать тех, кто говорит, что знает правильные слова, но называет другие.

— Простенькие правила, дотошностью Эрцихаль явно не отличался… Интересно, кто же это может знать правильные слова спустя столько лет… А если твой сородич действует, как ты? В виду наступающего апокалипсиса стремится разрушить убежище, кидая туда всех подряд?

— Тогда вы получите ещё одного вассала, хозяин. Вам пригодятся проницатели.

— Хм, в принципе верно, приём уже отработан. Тогда так и сделаем. Я буду выходить только один, раз уж Меч говорит, что она меня лично не тронет.

— Он может ошибаться, — возразила Инна. — Его прогнозы тебя уже подводили.

— Другого источника информации у нас нет, — развёл руками Хранитель. — Хорошо, есть предложения, что нам делать, когда попадём в убежище? Или обсудим это уже там?

— Лучше там, — тряхнула головой девушка. — Надо выбираться отсюда, а то без алеана ты стал слишком заметен. Я и то силу чувствую. Может, мой возьмёшь?

— Нет. Тебя без защиты я не оставлю, — без малейших сомнений отрезал мужчина. — У нас же ещё два было, мы их сняли с тех лунатиков, когда на Среднем Кольце оставляли…

— Уже нет, хозяин, — вмешался Раэрон. — Они разрушились вскоре после вашего… Тот, что на вашей подруге, активен, поэтому Егибна не смогла до него добраться через Предел.

— Тем более надо уходить, — вскочила девушка. — Могут явиться те же драки… да мало ли кто?

— Тоже правильно. Мне их и один раз хватило, а им хватит дури сунуться вторично…

«И не факт, что без алеана я смогу их отбить» — вслух он этого не сказал, но ему показалось, что Инна и проницатель поняли всё без слов. Меч — тот само собой.

— Тогда поехали, или нужно ещё что-нибудь обсудить, решить, сделать?

— У меня есть один вопрос Хребту, но его можно задать и по дороге, — Инна нырнула в люк.

— Я готов, хозяин, — чёрное пятно стекло к корме, готовясь проглотить машину.

Свиру было страшно. И больно.

По идее, что значит какой-то демон для человека, который видел в лицо самого Судию? Мелочь, не стоящая внимания. Но так рассуждают взрослые. Причём чаще всего — взрослые, которые сами этого демона в глаза не видели.

Судия был злом слишком абстрактным, слишком абсолютным, чтобы детская фантазия могла его полностью вместить. Свир уже видел множество убийств, но ещё не пробовал настоящих пыток. Тем более он не мог себе вообразить пытку ментальную, когда ничего не болит, но выворачивается наизнанку разум, когда все мысли и чувства становятся оружием против тебя. Поэтому Судия в его представлении был просто плохим, злым дядькой.

А вот демон… это совсем не абстракция. Зло, которое можно видеть, обонять, а самым невезучим — ещё и почувствовать на своей шкуре. Четырёхметровая махина, от которой пышет жаром и запахом серы, гремящие крылья поднимают ураганы, в глазах горит адский огонь, когти способны рассечь пополам хорошо защищённого рыцаря, а пасть — откусить человеку голову. Тут и самый отъявленный скептик мигом прочувствует до глубины души. Особенно, когда эта жуткая лапища обхватит тебя за талию, да поднимет на уровень своего роста, со значением так заглядывая в глаза — а не скрыл ли ты, человечек, чего важного от покровителя? А не хочешь ли ты меня обидеть своей плохой памятью?