Миссис Неттлшип подошла на шаг ближе и перешла на шепот:

– Надеюсь, доктор извинился за то, что вытворял на балу. Я предлагала ему ветошь, чтобы набить гульфик. Но разве этот человек кого слушает? Да еще надел чулки, которые скукожились, когда я прокипятила их после того, как доктор упал в Темзу. Они-то и были всему виной. Хозяин боялся, что чулки спустятся, а ему надо было продолжать двигаться. Возможно, его неудача в танцах отчасти связана с этим. Ну и конечно, с незнанием па в лансье. Доктор будет мне очень благодарен за то, что я вам это объяснила. Сказать ему, что вы заходили?

* * *

Вернувшись домой, Минк увидела, что ее любимец Альберт сидит в своих красных вельветовых штанишках на ступеньке крыльца. Он оглянулся, моргнул и быстро бросил булку, которую только что ел. Принцесса тут же подхватила его и, приласкав, принялась осматривать, желая убедиться, что ему не причинили никакого вреда. Она хотела поскорее внести обезьянку в дом и позвонила в колокольчик, но дверь никто не открыл. Минк толкнула ее, и она распахнулась. Удивляясь, куда подевалась служанка, девушка вошла в прихожую. Обезьянка по-прежнему сидела у нее на руках, прильнув к хозяйке. Принцесса застала Пуки на кухне. Та несла Виктории блюдце, в которое налила молоко, слегка разбавленное мадерой. Выражение лица у индианки было сосредоточенное, как у служащего Английского банка. Все еще находясь в объятиях Альберта, принцесса села за стол, ожидая объяснений. Пуки рассказала ей, что не захотела отдать обезьянку хозяину бродячего зверинца.

– Махарадже не понравилась бы борода этого человека, мэм, – сказала она.

Пуки спрятала Альберта в багаже, который предстояло перевезти из Лондона в Хэмптон-Корт, а потом устроила ему жилище на чердаке. К сожалению, несколько раз ее питомец сбегал, когда любопытство брало у него верх над осторожностью. Осмотрительность никогда не была свойственна этой обезьянке. Так, во время путешествия Альберта из Индии капитан дал ему плод манго, и счастливец пришел в такой буйный восторг, что свалился за борт. В Хэмптон-Корте ему в особенности полюбились колпаки на печных трубах и, неизвестно почему, здешняя экономка.

Принцесса минуту сидела молча, глядя на служанку, которая пыталась приготовить заливное из птичьего мяса. Внезапно Минк вспомнила, где она видела в последний раз такие большие ноги.

– Это ты пришла на бал в костюме омара? – спросила она.

Служанка подняла голову от плиты:

– Мэм, пойти на маскарад было моим предсмертным желанием. Ведь прежде я никогда не бывала на балах.

Минк нахмурилась.

– А я думала, таким желанием было пойти в Королевский аквариум, – сказала она.

– И это тоже, – ответила Пуки, наливая крепкий бульон в медную форму.

– Но как тебе удалось раздобыть билет?

– Одна из служанок леди Монфор-Бебб стянула их целую пачку и всем продавала. Мне билет купила Элис. Я ей рассказала о своем желании пойти на бал и о том, что оно предсмертное, – призналась служанка, не поднимая глаз.

– Я полагаю, твой партнер в костюме Купидона был продавец кресса?

– Элис купила билет и ему. Я не знала, что он тоже пойдет.

Минк вздохнула.

– Итак, – сказала она, – в течение всего нескольких недель ты не выполнила моего распоряжения продать Альберта, нарушила запрет на визиты поклонников, заставила свозить тебя в Королевский аквариум – последнее из всех мест, куда мне хотелось бы поехать, – и присутствовала на балу для господ, одевшись омаром. Да еще стала подозреваемой в убийстве.

В ответ на каждое из этих обвинений служанка лишь поднимала глаза к потолку.

– Да, мэм, – ответила она, кивнув. – Все это я действительно сделала. Но я не убивала генерала.

– По крайней мере, у меня появился повод завести новую служанку, – пробормотала принцесса.

– Мэм, вы не станете нанимать новую служанку. Она не будет пересказывать вам анекдоты торговца маслом, – не выпуская из рук ложку, возразила Пуки. – И не сможет так хорошо беречь от моли ваш дорогой жакет на котиковом меху.

* * *

Минк читала газету в гостиной. Альберт смотрел на принцессу, сидя на каминной полке. Курительная трубка покойного хозяина торчала у него изо рта. Дверь отворилась, и вошла Пуки со своим шитьем.

– Мэм, у меня было много времени, чтобы подумать, когда я была в лабиринте, – сказала она, садясь на диван напротив хозяйки.

– Это звучит угрожающе, – заметила Минк, опуская газету.

Служанка вдела нитку в иголку.

– Я размышляла о том, как вы были невежливы с доктором Хендерсоном, которого махараджа не одобрил бы в качестве жениха. Но я совершенно счастлива: теперь я знаю, что вы влюблены в доктора, хотя он не умеет танцевать и у него нет денег. И то и другое, конечно, очень плохо. Но мы не должны обращать на это внимание. Никто не совершенен. То, что мужчина может быть идеальным, – заблуждение, свойственное девушкам в период помолвки. Оно развеивается сразу же после вступления в брак. Это уловка природы, чтобы люди не вымерли: ведь когда к женщине возвращается здравость суждений, она уже оказывается в положении.

Принцесса подняла газету.

– Я ни капельки не влюблена в доктора Хендерсона. Никогда не слышала ничего более смехотворного, – сказала она сухо. – Кстати, я собираюсь завести велосипед.

– Вы сменили тему разговора, мэм, а это всегда бывает, когда знаете, что я права, но не хотите этого признать. И в любом случае вы не можете себе позволить такого приобретения.

Минк подняла брови:

– Велосипеды не такие уж дорогие. Они есть у многих.

– Пусть даже так, мэм. Но мясник снова напомнил, что мы должны оплатить его счет. Еще одно письмо пришло из универсального магазина «Маршалл и Снелгроув».

– Подобную покупку я вскоре могла бы себе позволить.

– Мне придется искать другое место, если вы станете ездить в бриджах на этой машине, мэм, – заявила служанка, берясь за иглу. – Я должна думать о своей репутации.

Минк принялась переворачивать страницы газеты, выискивая объявление, которое она недавно в ней поместила, надеясь разрешить свои финансовые затруднения. В нем говорилось: «Ее высочество принцесса Александрина, частный детектив. По всем вопросам обращаться во дворец Хэмптон-Корт». Она посмотрела на своего «доктора Ватсона» с торчавшим из башмака лавровым листом, чтобы отгонять молнии, и на мгновение усомнилась в принятом решении. Взгляд Минк упал на лежавший рядом серебряный портсигар с выгравированной на нем женщиной, которая охотилась на тигров, сидя на слоне, и принцесса тут же поняла, что ей делать.

* * *

Надев изумрудные серьги, Минк вышла пройтись по тем дорожкам, где гуляли многие английские монархи. Вскоре она оказалась в Тайном саду и направилась к так называемой Беседке королевы Марии – спускающейся к Темзе аллее с растущими по обе стороны вязами, ветви которых смыкались наподобие зеленого балдахина. Девушка отвлеклась от своих мыслей, увидев доктора Хендерсона, который шел ей навстречу. Он поднял шляпу, выпуклость на которой свидетельствовала о спрятанном в ней стетоскопе.